После заведующей Рита погрузилась в занятия и игры. Короче, сели они с Верой, как говорится, бахнуть чайку, только после обеда, когда вся эта беспокойная банда перестала сначала реветь и звать своих мам, а потом и бесконечно ворочаться, словно Гераклы, борющиеся со змеями в колыбели. Хотя, по мнению Веры Ивановны, это была скорее борьба не со змеями, а с глистами размером с анаконду.

«Ой, что-то я сегодня разошлась не на шутку.» – Подумала Рита, – «Дети всё-таки. Вон какие милые, когда спят. Ладно чайку попью и домой. Ну, не сразу конечно. Сначала по магазинам, может где что выкинут днём, каким дефицитом разживусь. Начало года. Разгребёмся, дети попривыкнут и надо будет прощупать, кто из родителей чем занимается. Может кто что подкинуть сможет. А то что-то ну совсем по магазинам шаром покати. Только и печатают «По многочисленным просьбам трудящихся принято решение о повышении цен на…» Кому этот каракуль и ковры нужны, тут чулки оденешь на мероприятие и идёшь, от каждого острого угла шарахаясь…»

От этих невесёлых мыслей Маргариту отвлекло только дважды произнесённое её же имя.

– Рит, Рита! Ну, чего думаешь?

– Ой, извините Вера Ивановна. Утро сами видели какое задалось. Или не задалось, скорее. Голова не варит.

– Я и говорю. Вам не показался новенький этот странным?

– А что у нас сегодня новенький? Я и не слышала.

– Да в том то и дело, что его не слышно и не видно. Я наших на горшки позвала и, пока до каждого донесла мысль эту, прихожу, а он уже сидит. И откуда знает-то какой горшок свободный. Унюхал, что ли!? Я им говорю: спать собираемся, готовим кроватки и укладываемся. Некоторые ещё и бровью не повели, сама знаешь у кого хоть кол на голове теши, а он уже одёжку на стульчик складывает.

– Так радуйтесь, Вера Ивановна! Хоть одной проблемой меньше у нас будет, а то всё прямо как одно к одному, с этой группой. Я своих выпустила, так и забыла, как это начинать с самых ползунков. А он, этот новенький, наверно, поздно пошёл. Под три ему, наверно, уже? Может поговорить с родителями, пусть попробуют перевестись сразу в следующую группу. Раз у него всё так хорошо пошло. Чего время терять? Тем более мальчишке актуально, до армии успеет поучится.

– Да нет. Ему года полтора от силы. Он и пары слов за всё время не произнёс. Ты самое главное прослушала. Я ж говорю, он считать умеет.

– Ага. Ладно, Вера Ивановна. Пошутили и хватит. Сами же сказали, что он не говорит. Как вы узнали, что он цифры знает, мама его сказала? Ага, вундеркинд значит. Приучила к горшку – хорошо. А уж сказки рассказывать про детей своих, это да, они мастера.

В Рите опять проснулся интерес к родителям воспитанника. Интерес уже упоминавшийся ранее или попросту именуемый в народе «шкурный». Вкладываются так в воспитание своего отпрыска обычно не самые простые родители. Хотя непростые, конечно, и садик выбрали бы получше. Но всяко бывает.

– Да мать его тоже странная. Зашла, я, значит, шкафчик ей показала свободный. Даже и не заметила, как они разделись. Она о сыне ничего и не сказала, не нахваливала, как обычно они все это делают. Наоборот, как звать сказала и ушмыгнула, только хвост её и видели. А он, прямо как маленький взрослый! Вот, как в этой книге что я в подготовительной группе детям читала – «Капитан Крокус». Там взрослого в специальную ванну окунали, и он становился маленьким, как школьник. Только голову нельзя было окунать, а не то совсем ребёнком окажется. Так вот и тут. Я смотрю, а он как взрослый: глаза вдумчивые, смотрит за детьми, как будто изучает. Видит кто бежит безголовый – раз, чуток отодвинулся и тот мимо пролетел, а он дальше себе сидит, глазеет.