Мое художественное воображение помимо воли сделало кульбит и обрядила фрау Ширмер в черную эсэсовскую форму. Даже пилотка с белыми кантами и адамовой головой[10] появилась. Черный цвет ей шел больше, чем сейчас серый. Но, вспомнив, что в конце войны в СС ввели серую форму, я снова «переодел» ее. В стальной френч, белую рубашку и черный галстук с партийным значком. Черные петлицы на отложном воротнике менялись, как в калейдоскопе, пока не остановились на двух серебряных дубовых листьях. Оберфюрерин[11]. Самое оно. Старший полковник. И все сразу стало на свои места.

Захотелось хулигански поделиться этим наблюдением с ней же, но сказал совсем другое:

– Не вижу никакой связи. При чем тут мои частные интимные дела и попытка кражи девочек? И, простите, вы сами – патруль или все же крипо?[12]

– Гораздо хуже, – ответила Бригитта, – Штази![13]

И внимательно смотрит на мою реакцию.

– Не ожидал ЗДЕСЬ встретиться с «кровавой гебней», – ответил я с легкой растяжечкой.

– Каждый имеет право на второй шанс, – это было сказано Бригиттой с явной издевкой, – не только бандиты и проститутки.

– Ладно, – согласился я, – задавайте свои вопросы. Все равно ведь не отвяжетесь. Я не прав?

– Правы, – она кивнула головой, не меняя позы.

Вот интересно, я-то думал поначалу, что у нее это свои волосы такие светло-пепельные, но только сейчас обратил внимание, что это благородная проседь. Женщина в наше время, которая не закрашивает седые волосы? Уважаю. В моем доме каждая старушка хоть фиолетовыми чернилами, да подкрашивалась. Женщины и на пенсии стараются молодо выглядеть. Кстати, Бригитте Ширмер это шло. Придавало некий неуловимый шарм.

– Несколько дней назад румынскими сутенерами были захвачены на улицах города две девушки, – тут она подняла край папки и подглядела туда, – Окса фон Штирлиц и Ярина Бандера. Освободившим их офицерам Русской армии и патрульному офицеру, составлявшему протокол, они сказали, что они ваши жены. Это соответствует действительности?

Записей фрау Ширмер не вела, так что, скорее всего, наша беседа писалась диктофоном.

– Немного не так. Моими женами являлись Оксана Кончиц и Ярина Урыльник. После развода они взяли себе фамилии Штирлиц и Бандера соответственно. Когда им делали новую айдишку.

– Что делали? – переспросила фрау следователь.

– Ай-Ди, – пояснил для особо непонятливых.

– Понятно. А с фамилиями, знаете ли, занимательный выбор, – заинтересовалась Бригитта. – Не скажете, чем он был обусловлен?

– Понятия не имею, – пожал плечами.

Я действительно понятия не имел, что подвигло хохлушек взять себе такие фамилии.

– Хорошо. Пошли дальше. – Фрау Ширмер перевернула страницу. – Некая Екатерина Лупу, допрошенная первым лейтенантом Патрульных сил Порто-Франко Алисой Робинзон, также официально заявила, что она ваша жена. Это так?

– Это так. Катя и сейчас моя жена.

– На вчерашнем допросе Сажи Радуева – девушка, которую злоумышленники пытались похитить, – также заявила, под протокол, что она ваша жена. Это так?

– Это так, – кивнул я, как китайский болванчик.

– Замечательно, Георгий. Так сколько же у вас на самом деле жен? – Чувствовалось, что этот вопрос ей интересен не только по долгу службы.

– Одиннадцать. До развода было тринадцать. Вас это шокирует?

– Отнюдь; меня мало что может шокировать, – заявила Бригитта.

– Ах да, простите. Совсем забыл, что вы из Штази.

– Именно, – усмехнулась она плотоядно.

– Многоженство здесь под запретом закона? – спросил я с некоторым внутренним трепетом; а вдруг за это срок положен? Как в Эрэфии[14], к примеру.

– Нет-нет, – успокоила она меня, – здесь закон это никак не регламентирует. По крайней мере, на орденской территории. Да и в Евросоюзе тоже. За другие земли не поручусь. Не знаю просто. Если вы не будете устраивать замок Синей Бороды