Самое яркое воспоминание о ней относится к тому времени, когда я уже стал звездой на радио и смог забрать ее в Майами. Может, причина в том, что мне хочется помнить ее счастливой. Я до сих пор вспоминаю, как мать подавала мне бараньи отбивные.

«Тебе понравилось?»

«Изумительно, мам».

«А спроси-ка, как мне достались эти отбивные».

«И как же, мам? Как они тебе достались?»

«Я пошла к мяснику, посмотрела на отбивные в витрине, и они мне не понравились. Какие-то, знаешь, совершенно невзрачные. Я спросила у мясника:

– Это все, что у вас есть?

И он сказал:

– Да, госпожа. Не хотите, не берите.

Тогда я сказала:

– Может быть, вы знаете моего сына?..

– А кто ваш сын?

– Ларри Кинг.

– Ваш сын – Ларри Кинг?!

И он повел меня в кладовку. Вот как достались мне эти бараньи отбивные».

Такая у меня мать! Она всегда находила чем гордиться и всегда доставала для меня самое лучшее, что только могла.

Когда я был ребенком, нам помогала еще одна женщина. Мы звали ее тетей Беллой. Но она не была нам родной теткой. Родом она была из Шотландии. Мы звали ее тетей, потому что любили ее. Она была совсем старенькая. Ее отец участвовал в гражданской войне, и у нее сохранилось письмо, которое он получил от президента Линкольна. Тетя Белла готовила нам обед и присматривала за нами, пока мать была на работе. Однажды на Рождество какой-то ее родственник, одетый Санта-Клаусом, спустился по нашему дымоходу прямо у нас на глазах. В нашей «кошерной» квартире устраивалась рождественская елка, чтобы тетя Белла чувствовала себя как дома. Для нас она была членом семьи.

Но ни мать, ни тетя Белла, вместе взятые, не могли заменить мне отца. Да и подзатыльники давал мне только отец.

Вот одно из моих самых живых детских воспоминаний. Это случилось после того, как я свалился с забора с железными пиками у нашего дома. Я сломал руку и оставался дома. Однажды, когда я сидел перед подъездом, подъехала большая черная машина.

«Эй, малец, поди-ка сюда».

Меня, наверное, миллион раз предупреждали, чтобы я держался подальше от незнакомцев. А самым страшным грехом было подойти к незнакомцу в машине, который к тому же предлагал конфеты. Я приблизился на шаг, думая, что в любом случае еще смогу убежать.

Человек вышел из машины и открыл багажник. Если бы я увидел там конфеты, то тут же бы убежал. Но любопытство пересилило, и я заглянул внутрь. Конфет там не было. Там были комиксы. Полный багажник комиксов. А я так их любил!

«Я сказал сыну, что если он снова будет плохо себя вести, то отдам комиксы первому встречному мальчику, – сказал мужчина. – Ты – первый, кто мне встретился».

Я забрал комиксы и поднялся в квартиру.

«Папа, гляди!» – воскликнул я, зайдя домой.

«Откуда у тебя это?»

«Ко мне подъехал человек на машине».

«И ты подошел к машине?»

«Ага».

«Что я говорил тебе о незнакомых людях?»

«Но…»

Хлоп!

В другой раз я прогулял школу. К обеду вернулся домой как ни в чем не бывало и присоединился к сидящим за столом домашним.

«Как дела в школе?» – спокойно спросил отец, зачерпывая ложкой суп.

«Хорошо».

Хлоп!

Я так и полетел со стула.

«Эдди! – воскликнула мать. – Что ты делаешь?»

Кто-то видел меня на улице во время занятий и специально зашел к отцу в бар, чтобы рассказать ему об этом.

«Не ври!»

Говорили, что наказанием отец выражал свою любовь к нам. В моей жизни были и другие моменты, когда отцовские подзатыльники пришлись бы кстати. Но любовь матери не подкреплялась наказаниями. Самой большой ошибкой было то, что ей всегда было жаль меня, и этим она меня портила. Даже если бы я ограбил банк, она, вероятно, сказала бы в полиции: «Может быть, кто-то выписал ему неверный чек? Наверное, у моего сына была причина это сделать».