Эх, размечтался.

Через пять минут он добрался до стоянки экспедиционного корпуса. С каждым шагом невнятный хор голосов становился все громче, словно он вновь оказался на шумных улицах Александрии. Среди густого леса из металла, резины и бронированного стекла сновали солдаты, сбившиеся в стаи по цвету формы. Смотря на бойцов, проливавших кровь ради государства, которое считает их людьми второго сорта, Теос задумался над тем, что не раз занимало его ум, когда он жил в столице, – за счет чего возможен существующий ныне порядок вещей.

Вероятно, каждый из Жителей Республики мечтает однажды стать гражданином и добиться для себя и своей семьи лучшей жизни. Но в то же время эта надежда служит для них оковами, удерживающими их в подчинении. Будто перед носом Жителей Республики постоянно висит морковка, которая удаляется от них каждый раз, когда те делают шаг в ее направлении. А по другую сторону решетки их ожидает страх потерять все то, что они нажили за годы кропотливого труда и верной службы. Тем более перед их глазами есть наглядный пример в виде Кандидатов на проживание, чье незавидное положение является для остального населения одновременно и устрашением, и утешением. Похоже на то, что Эллиад постоянно балансирует на тонкой грани между надеждой и страхом.

Приближаясь к штабу, Алан думал, с чего начать свой рассказ. Еще до начала экспедиции его не покидало дурное предчувствие, которое со временем все больше приобретало очертания реальности.

Одобрительный хохот разносился сквозь вечернюю прохладу. На просторной поляне, в самом сердце лагеря, разбитого экспедиционным корпусом, военное командование отмечало одержанные сегодня победы. Седовласый генерал армии Димитрий Коллионис восседал в центре длинного стола, драпированного красивой скатертью из красного бархата, точно король на пиршестве в его же честь. 82-летний военачальник выглядел лет на двадцать моложе своего реального возраста благодаря подтянутому телу, красивому мужественному лицу и неугасающей бодрости духа. Он носил яркую форму цвета лазури, увешанную медалями и орденами самой различной формы и величины. Аксельбанты изящными плетеным узором струились по диагонали от плеча до пояса, сливаясь с густой бахромой правого эполета. Воротник мундира сиял мозаикой из золота и целой россыпи бриллиантов, отражавших приглушенный свет расставленных по периметру уличных светильников.

Справа от главы экспедиции устроился его заместитель, генерал-майор Люциус Стролл. Его внешний вид в полной мере соответствовал тому, как должен выглядеть эллиадский Почетный гражданин, – ярко-синяя форма в сочетании с золотыми украшениями, отражающими богатство и знатность. Впрочем, он заметно уступал своему командиру многообразием знаков отличия. Люциус Стролл, этим утром возглавивший меньшую часть экспедиционного корпуса, успешно справился с возложенной на него задачей и вернулся с пятью сотнями аборигенов, обитавших в поселении к северо-западу от изначального маршрута экспедиции.

По левую руку от Димитрия Коллиониса, откинувшись на спинку стула, сидел генерал-майор Эрих Бергман – глава бронетанковых сил экспедиции. Двухметровый рост, могучее телосложение и грозный взгляд темных глаз внушали трепет и уважение не только подчиненным, но даже генералитету. В свои пятьдесят два года он по-прежнему отличался завидной силой и выносливостью. Эрих Бергман и его семья удостоились статуса Почетных граждан после окончания войны с Остеррианским союзом. Впечатляющим возвышением он обязан собственным выдающимся достижениям и лишь толике удачи. Семь лет назад в одном из самых кровопролитных сражений на территории Телезии он, возглавляя танковую дивизию, спас жизнь и честь генерала армии Эленбурга, попавшего в окружение врага. Именно этот эпизод и без того звездной военной карьеры принес ему всеобщие славу и почет. Только тогда о нем заговорили в высших кругах эллиадского общества. Сразу после войны Эленбург лично приставил нового героя Республики к награде и поспособствовал тому, чтобы он получил повышение до бригадного генерала, а семья Бергман заняла место среди Почетных граждан. Во всей экспедиции насчитывалось всего пятеро Почетных граждан, трое из которых в этот момент, включая самого Бергмана, сидели за одним столом. Однако со дня получения титула, в отличие от своих жены Софии, двадцатилетнего сына Эрвина и одиннадцатилетней дочери Луизы, он так и не смог почувствовать себя одним из представителей эллиадской знати. Ему был совершенно чужд роскошный, праздный образ жизни точно так же, как и позолоченный мундир цвета небесной лазури. Дорогие балы, постоянные сплетни и пустая светская жизнь Центрального района столицы никогда его не интересовали. Он уважал людей за поступки, а не за богатство и унаследованные титулы.