Некромант, способный в бою один на один победить Ратриолу в один прекрасный день может решить, что, к примеру, неплохо бы испепелить все страны Лиги. Не факт, что у него получится, но уж на Исиринатию сил безумца точно хватит.

– И это еще не самое плохое, – продолжил, меж тем, некромант.

«О великий Отец, если это – не самое плохое, то что же тогда – самое»?

– Что может быть хуже сумасшедшего некроманта невообразимой силы? – недоверчиво переспросил настоятель Корн.

– Мне кажется… Я думаю… Скорее всего, он находится под чьим-то контролем. Либо под действием какого-то заклинания.

После этих слов на комнату в очередной за сегодня раз опустилась тягостная тишина.

– Заклинания? – наконец повторила Могучая Олта. – Чьего?

– Понятия не имею, – раздраженно проговорил лич, – однако все признаки свидетельствуют о том, что император просто не может никому ничего рассказать о своем ухудшающемся состоянии.

– Быть может, не хочет? – предположил маг света.

Лич мотнул гладким черепом, давая понять, что это не так.

– Я знаю владыку слишком хорошо. Шахрион не из тех, кто станет скрывать подобное от единомышленников. Значит, что-то мешает ему поступить правильно. Возможно, подобная мысль даже не приходит в голову, либо он думает, что должен утаивать правду.

– Ты сказал, что его состояние ухудшается? – уточнил Ритон. – В чем это выражается?

– Он стал заметно раздражительнее – поддается эмоциям. Его мучают непрерывные головные боли, из-за которых император постоянно пьет какие-то пилюли. Около года назад мне удалось достать несколько образцов. Это – сильные обезболивающие, изготовленные на основе мака. Подобные лекарства туманят разум и мешают думать здраво, они вызывают привыкание и разрушают личность. Шахрион ни за что не стал бы пользоваться чем-то подобным без веской причины. Несколько раз – я лично видел это – он как будто выпадал из реальности. Просто замирал, точно загипнотизированный, и не двигался. Один раз владыка простоял на балконе несколько часов, даже не моргнув. Но и это еще не все. Несколько раз я ощущал тончайшее касание неизвестной магии, окутывающей императора. Я так и не сумел понять ее природу, однако с уверенностью могу утверждать, что чары эти крайне опасны.

– В итоге можно прийти к заключению, что мы рискуем получить не просто безумца невообразимой силы, а нечто большее, правильно ли я понимаю? – уточнил Ритон.

– Да, в худшем случае в мире появится неизвестная тварь, завладевшая телом императора, – ответил лич. – Я все больше склоняюсь к мысли, что не владыка сходит с ума из-за ошибок, допущенных при проведении ритуала, а некая неведомая нам сила постепенно берет тело императора под контроль. А значит, ее следует остановить до того, как станет слишком поздно.

«Лучший же способ сделать это – прикончить источник проблем, сжечь труп и развеять пепел на ветру», – закончил невысказанное венценосец.

– У одного меня не хватит сил, поэтому я и предлагаю временный союз.

– И что мы получим от него? – сварливо поинтересовался дварф.

– Для начала – свои жизни. Или ты думаешь, что когда это существо полностью овладеет Шахрионом, оно успокоится на достигнутом? Хочешь рискнуть?

– Моя жизнь пока еще при мне, мертвец, – холодно парировал дварф, – в отличии от жизней тысяч моих братьев и сестер, загубленных вашими стараниями.

– Вы сами радостно ввязались в войну с прегиштанцами, мы всего лишь немножко подтолкнули. Если ты, или кто-нибудь из здесь присутствующих, надеется на уступки со стороны Империи, то смею вас разочаровать. Максимум, что я могу гарантировать, так это мирное существование до тех пор, пока я буду растить и воспитывать наследника престола, как регент.