Феликс чем-то напоминал маленькое солнышко, когда неожиданно приходил куда-нибудь: весь в белом и рыжий. И с неизменной чарующей улыбкой на губах. Эта привычка – постоянно улыбаться – очень нравилась Эруалю в его брате. Наверное, потому что этой самой улыбки так часто не хватало на лице самого младшего принца. С каждым годом он становился все молчаливее и печальнее, редко кто мог похвастаться, что видел улыбку этого эльфа.

– Я нужен отцу? – заглянув в самую глубь изумительных янтарных глаз брата, спросил Эруаль.

– Нет. Не застав тебя в комнате, я догадался, что ты здесь, и пришел тебя проведать, – улыбка Феликса стала чуть шире. Он смотрел на Эруаля снизу вверх из-под лохматой, криво подстриженной челки широко открытыми глазами – такими по-детски добрыми и доверчивыми! Войдя в круг мага и усевшись возле одного из камней в позе лотоса, Феликс продолжил свою речь: – Я заметил, ты часто ходишь сюда. Наверное, тебе одиноко и никого не хочется видеть. В последнее время с тобой творится что-то странное. Ты сильно изменился и внешне, и внутренне. Я имею в виду характер. Такое ощущение, что тебя что-то гнетет. Я, конечно, не хочу лезть не в свое дело, но мне больно смотреть на то, как ты превращаешься в призрак. Если у тебя какие-то трудности, поделись со мной, может быть, я смогу помочь.

Эруаль молча смотрел в честные и добрые глаза брата и думал:

"Рассказать ему? Но Феликс слишком наивно воспринимает действительность. Он не поймет, если я стану говорить, что причина моего беспокойства – бестелесный голос, твердящий каждую ночь какие-то бредни. И стоит ли пугать Феликса таким словом, как "темный"? Его брат – темный эльф. Я не представляю, как это можно сказать ему. Конечно же, я не темный! Но… Одно это слово так легко сеет в душе сомнения и подозрения! Вдруг Феликс тоже станет беспокоиться? Он очень любит и меня, и Элспета. Не приведи боги, он превратится в такую же бледную тень, как и я. Нет, причины моей тревоги не для Феликса. Если кому-то и рассказывать о них, то только Витеку. И, пожалуй, я должен это сделать".

– Эруаль! – чувствуя, что брат колеблется, позвал его Феликс. – Что с тобой?

– Ничего. Все в порядке, – встряхнувшись, проронил младший принц. – Со мной ничего не происходит, тебе показалось. Просто… депрессия. Это пройдет.

– Ты нервничаешь. Ты врешь мне. Зачем? – уголки губ Феликса досадливо опустились вниз, в доверчивые глаза закралась тяжелая печаль.

– Поверь мне, не без причины, – нехотя выдавил из себя младший принц. – Скажи, а ты не знаешь, где Витек?

– В тронном зале, с папой. Я не подслушивал, но, по-моему, они ссорятся. Ты сейчас пойдешь к нему?

– Да.

– Ты бросишь меня здесь одного? Скажи, почему ты так равнодушен к нам, ко всем, в последнее время? Мы все тебя любим и очень хотим помочь. Или мы тебя чем-то обидели?

Тяжелый вздох вырвался из груди Эруаля. Он опустился на колени рядом со своим миниатюрным, совсем "игрушечным" средним братцем и, обхватив его за худенькие узкие плечи, заглянул в глаза.

– Я тоже всех вас очень люблю, – сказал он. – Ведь вы моя семья. Ни ты, ни кто-либо другой меня не обижали. И если я сам вас чем-то обидел, простите. По-иному я сейчас не могу.

Поднявшись, младший принц вышел из круга мага и направился во дворец.

– Как вы могли заключить такое соглашение за моей спиной?! – в это время бесновался в тронном зале наставник Эруаля достопочтимый Витек. Было немного странно видеть этого мрачного, обычно спокойного эльфа, всегда привыкшего держать себя в руках и не показывать подлинных чувств на людях, в таком гневе. Его черные глаза метали молнии, пальцы судорожно сжимались в кулаки, а с губ то и дело срывались какие-то проклятия на древнеэльфийском.