«Слишком мелковат хищничек, чтобы съесть меня, великого Варлама д' Аруэ!» – подумал он и расхохотался в лицо принцу.

– Ты уверен? Ты – уверен?! – громко смеялся наместник. – Ты добился своего: развеселил меня! Да что ты можешь мне противопоставить? Я – официальный заместитель Мацела и Лидии на троне, их правая рука, по сути занимавшаяся всеми проблемами в стране…

– Был, – улучил момент и тихонько вставил Хевингем.

Варлам сбился, обдумывая сказанное принцем слово, а затем продолжил:

– Ну да, был. А теперь ничто не помешает мне занять трон, чтобы продолжить заниматься делами, уже имея новый, более высокий статус!

– А как насчет того, чтобы взять в расчет прямого наследника Мацела и Лидии? Или для тебя это недостаточно весомый аргумент?

– Для меня это был бы весомый аргумент, если бы прямой наследник был совершеннолетним и не проявлял периодических неконтролируемых вспышек сумасшествия. В данном случае этого не наблюдается.

– Поэтому ты позволил себе успокоиться? Рановато. Потому что мне тоже нужен трон Кампанелы, и когда встанет вопрос о престолонаследии, я заявлю на него свои права.

– Это будет очень глупо с твоей стороны. Ты ничего не понимаешь в политике. Что ты будешь делать, когда в твоих руках окажется судьба целой страны?

– Можно подумать, что ты, заняв трон, будешь делать что-то другое, кроме как грабить население и транжирить деньги из казны!

– Можно подумать, что ты этого делать не будешь!

– Конечно, буду, – не отрицал Хевингем. – Но, согласись, одно дело, когда казну разворовываю я, а другое дело – когда ты.

– Кто бы из нас первым ни добрался до власти, делиться все равно придется, – заметил Варлам. – Потому что второй ни за что просто так не сдастся.

– Я поделюсь с кем угодно, хоть с самим Сатаной, но только не с тобой, – с милой улыбкой, так не вяжущейся с характером беседы, сказал принц.

– Я рад, что наши чувства взаимны.

– А я, признаться, немного этим раздосадован.

– О! Так ты хочешь, чтобы я питал к тебе добрые чувства после всего того, что ты мне тут наговорил?!

– Я просто хочу, чтобы ты не мешался у меня под ногами, – сквозь зубы процедил Хевингем.

– Этого я тебе не обещаю. Как я уже говорил, после сегодняшней встречи это оказалось невозможным, – Варлам невозмутимо повел плечами. Пробив маску равнодушного превосходства, натянутую оппонентом, он почувствовал себя крайне довольным, и сам примерил такую же. – Раз мы друг друга так и не поняли и вряд ли уже когда-нибудь поймем, я думаю, наш спор бессмыслен. Разрешите откланяться, ваше высочество.

Наместник вложил в свою последнюю фразу как можно больше сарказма и яда и, отвесив пренебрежительный поклон принцу, направился к выходу.

– Не споткнись на пороге, – тихо обронил ему вслед Хевингем.

– Твоими молитвами, – Варлам услышал.

Он вышел из комнаты, хлопнув на прощание дверью. Возвращался теми же коридорами, и мысли его были еще более мрачными.

"Плохо дело. Вместо мирного договора получилась ссора. Теперь принц ни за что не отступится от своего права на престол. Придется бороться, и борьба будет нелегкой. Что же, трон Кампанелы дорогого стоит. Конечно, если рассуждать с точки зрения не заинтересованного в этом деле лица, у Хевингема больше шансов получить власть. Он все-таки наследник, и наследник мужского пола. Тут не придерешься. Но его детский возраст и несистематические сдвиги сильно ухудшают его положение. Я же за столько лет зарекомендовал себя как человек, нужный короне, который в курсе всех дел Кампанелы, и без моего участия давно уже не обходилось ни одно совещание короля и королевы. К моему мнению больше, чем прислушивались. В спорных вопросах оно всегда было решающим. Тогда как Хевингем совсем еще неопытен, и в его голове надолго не задерживается такое понятие, как "политика". Он думает, что воровать – это просто. Нет, воровать нужно с умом. Иначе Кампанела очень легко окажется на грани уничтожения, а мне это невыгодно. Рано или поздно один из нас все равно утопит ее, но вовсе незачем идти к этому семимильными шагами. Нет, это нужно делать медленно и со вкусом. А главное, потом успеть вовремя скрыться. Вместе с украденным, разумеется.