Звонок повторился – уже куда более настойчиво и раздражённо. «Убьёт, точно убьёт», – с обречённым вздохом подумала доморощенная артистка и поплелась открывать.

– Ты спишь, что ли? – переступая порог, устало выдохнула молодая белокурая женщина. За руку она вела насупленного мальчишку. – Трезвоню, трезвоню… А почему в школьной форме до сих пор?

– Не успела переодеться, – девочка торопливо присела на корточки и стала помогать младшему брату расстегнуть сандалики. Она предчувствовала неминуемую выволочку за своё разгильдяйство и сейчас изо всех сил старалась не встречаться с матерью глазами.

– Оставь его, пусть сам разуется, – с привычной строгостью велела мама. – Большой уже. Артемий, снимай сейчас же свои сандалии!

Мальчик скорчил страдальческую гримаску и жалобно заныл:

– Не хочу… не могу… не буду… у меня не получается…

– Что тут сложного, я не пойму? – с досадой воскликнула мать. – Господи, тебе уже шестой год, а ты до сих пор не умеешь толком ни одеваться, ни обуваться. Каждый день я вынуждена выслушивать жалобы от воспитателей на твою неаккуратность и беспомощность… За что мне это наказание?!

– Ну Тёма же у нас особенный, – негромко заметила сестра, продолжая возиться с сандалиями. – Не всё у него пока получается сразу… но я уверена, что он обязательно когда-нибудь научится.

– Особенный? – ядовито переспросила мама. – Милая моя, в медицине нет такого термина – «особенный ребёнок». Есть только «ребёнок с задержкой психического развития», что синонимично понятию «умственно отсталый».

– Тёма не умственно отсталый! – сестра оскорбилась за братишку чуть ли не до слёз. – Посмотри, как много и хорошо он читает, хотя некоторые его ровесники даже буквы не все выучили! А как он красиво рисует, строит модели самолётов, кораблей и роботов!.. А память у него какая!..

– Такая, что до сих не может толком запомнить, как пользоваться туалетом, и что по утрам и вечерам надо обязательно чистить зубы, – в тон ей подхватила мать. – А уж одеться и раздеться самому – вообще непосильная задача. Уж насколько ты у меня непутёвая, руки-крюки, но братишка даже тебя переплюнул в своей полной неспособности сделать что-либо нормально…

Девочка проглотила обиду, решив, что лучше воздержаться в данный момент от споров. Хорошо, что Тёма никак не реагировал на обсуждения его персоны – он в них просто не вникал. Сестра, наконец, справилась с тугими ремешками и стянула сандалики с ног мальчика. Тот моментально повеселел и с гиканьем помчался в комнату.

– Артемий! – крикнула ему вслед мать. – А руки помыть!..

Но сын её уже не слышал – он вытащил из-под дивана коробку с конструктором, увлечённо высыпал его прямо на ковёр и с воодушевлением принялся что-то строить, моментально с головой погрузившись в это занятие. И мама, и сестра знали по опыту, что оторвать Тёму в ближайший час от конструктора будет решительно невозможно.

– Отнеси сумки на кухню и разбери, – велела тем временем мать. – Мясо сразу же в морозилку, а то потечёт. Ты молоко купила?

– Забыла… – виновато потупилась девочка. Женщина вскинула брови. Глаза её выражали мучительное недоумение.

– Опять?! – вскричала она с надрывом. – Да что вы, издеваетесь все надо мной, что ли?

– Я сейчас сбегаю, – заторопилась дочь, – одна нога здесь, другая там! Магазин до шести работает, я успею!

Лишь бы смыться из дома до того, как она заметит…

Между тем мама прошла в комнату, и вскоре оттуда послышался её возмущённый голос:

– Я просила протереть пыль и вымыть полы. А ты даже кровать за собой заправить не удосужилась! Да чем же ты занималась весь день?!