– Даш, ты за синих или зелёных?

Я отметила, что на меня все покосились, и буркнула яростно:

– Я, пожалуй, воздержусь.

И вот тут оно и случилось.

Этот придурок в чёрном весело так вскричал:

– Да ладно, ты чё?!

И в комнате все замерло. Часть глядела на меня, часть – на него. А он тупо-успокоительно сказал:

– Это же не больно. Вот, смотри.

Вскинул на меня пистолет. И выстрелил мне в живот.

Тело – само сжалось, ожидая боль попадания. Сердце пропустило удар. И – хлынула паника и ярость из сна.

Очень, просто нестерпимо захотелось схватить со стола автомат и прикладом расплющить его голову. Не с первого удара. Просто бить, бить и бить, пока не полу не останется пятно окровавленных мозгов и косточек.

Сдержало, с трудом, только понимание, что не дадут. Остановят.

– Ну вот… – начал он говорить и осёкся, увидев моё лицо.

Я попробовала сдержаться вообще. Но не получилось – взорвалась яростным криком:

– Чтоб ты сдох, пидрила гнойный!!!

И выскочила за дверь.

Вообще, краешком разума думала, что за мной побежит Димочка. Или Староста. Но почему-то побежали не они, а две малознакомых девчонки из параллельной группы.

Побежали, окликнули.

Остановилась, развернулась. Посмотрела на них с холодной яростью. Их от моего вида напугало, так что одна как-то неуверенно начала:

– Даш, ты…

Я, даже не задумываясь, с холодной яростью отрубила:

– Хотите в ссаных и потных мужских портках поскакать по говноразвалинам – валяйте. Только пёс ты прикройте, а то вдруг какой дебил в этих штанах обкончался от радости, что метко трахнул в жопу Только всё это – БЕЗ МЕНЯ, ЯТЬ!!!

Повернулась и ушла. А они остались стоять с брезгливо-шокированными лицами.

Староста позвонил через час, когда уже ехала к бабуле.

На заднем сидении, наискосок от водителя. Так положено сидеть для лучшей балансировки машины, и чтобы не отвлекать водителя разговорами и пыхтением в затылок. Ну и поближе к выходу. Но кто об этом знает за пределами Британии?

Первый звонок Старосты – сбросила. Но поняла, что будет дозваниваться, спросила водителя

– Покурю в окно?

Он рассмотрел меня в зеркало, буркнул:

– Покурите.

Он открыл своё окно, я открыло своё. Загудело сквозняком, чего, собственно, и добивалась.

Закурила. Посмотрела на второй вызов, включила громкую связь.

Староста:

– Дарья?

Я, холодно:

– Слушаю.

Староста:

– Ты где? Шумно, еле слышу.

Поднесла телефон ко рту, сказала медленно:

– Я тебя слышу хорошо. Говори, что хотел.

Староста, помедлив:

– Даш, ну на фига так было делать-то?

Сбросила вызов. Полминутки полюбовалась пейзажем.

Приняла следующий вызов.

Староста, ровным сухим голосом:

– Дарья Александровна. Полагаю, вам интересно будет узнать, что девяносто процентов женской и двадцать процентов мужской части группы от игры уклонились. Василий Иванович вывихнул ногу и убыл на скорой. Мы приступаем к фуршету, и желаем вам всяческого здоровья. Засим прощаюсь.

Закончил вызов.

Лениво докурила, выкинула в окно. Зависла в каком-то пустом безмыслии, слушая гул воздуха в окна.

Вытряхнул водитель, спросив осторожно:

– Дальше едем?

Кивнула, закрыла окно.

Поехали дальше.

Бабуля была какой-то задумчивой и молчаливой.

Ну, мы сели пить чай. Бабуля разлила, села. Взяла кружку и шумно засосала с поверхности.

Этот звук и жест – знакомый по сну с прабабушкой, – мена разбудил.

Я потянулась за своей кружкой, спросила вкрадчиво:

– Бабуль, а скажи, как прабабушку звали?

Бабуля, ворчливо:

– Надей.

Я помолчала, ожидая продолжения. Не дождалась, и подбросила наводящий вопрос:

– Это потому что Надежда? А на что?

Бабуля подняла от кружки удивлённо-раздражённый взгляд и тихо рявкнула:

– А я знаю, ять?!