Их уже запирали, когда я остановился напротив, чтобы снова ждать. Время пропало, остались только события. Люди побежали на подмостки. Заревели рога. С тына упал первый защитник, пронзённый стрелой. Когда упал последний, в ворота ударил таран. Грозный окрик Владислава:

– Горислав, бегом домой!

Не оборачиваюсь, братья, не сказав ни слова, становятся слева от меня. Нам не нужны слова, наши языки – это наши клинки.

– Горик, нет! – мамин горестный возглас. Она пришла спасать ребёнка, а увидела сына с обнажённым отцовским мечом.

– Горик! – на этот возглас я обернулся, словно ударило током – сестрёнка!

Кричу маме. – Уведи её! Это воля богов! Бегите!

Мать упала на колени в слезах, сестра схватила её за руку, тянет.

Умоляю уже. – Бегите же ради нас!

Мама, словно опомнившись, вскочила, схватила сестрёнку, они, наконец, побежали.

В ворота ударило третий раз – беру разбег, прыжок вперёд, выставив перед собой меч. Грохот и треск четвёртого удара, прижимаю рукоять к груди, группируюсь, сальто и ногами в обломок ворот – тресь. Падаю сбоку от тарана среди мужиков с уже натянутыми луками.

Меч пошёл на первый круг – чмак, чмак, чмак – три сапога остались на нашей земле, а их хозяева начинают заваливаться. Клинок замедлил полёт, отталкиваюсь и в кувырок через оружие. Резко выпрямив ноги, бью сбоку под колено – хрусть. В уши ударил рёв раненого медведя. Не глядя, взмахнул над собой мечом, вражья секира вонзается в землю, разбойник, не удержавшись, заваливается пузом на клинок.

Подтягиваю ноги под себя, на корточки, разворачиваю нанизанную тушу под предназначенные мне удары – я просто чувствую их тени. Три топора в спину, удваиваю! Стряхиваю мертвеца, и сталь берёт плавный разгон по дуге снизу вверх – рука по локоть, рыжебородая челюсть в разлёте алых капель.

Шаг в сторону, в развороте плавно по нисходящей – плечо, локоть, шаг вправо и остриём в бок, пробивая кольчугу. Рев разделился, среди общего воя и лязга услышал своих, Владислава, Добрыню, Пересвета и Броника!

Справа батя с братцами врубились в копейщиков, из-за их спин выскакивают родовичи, кто с мечом, кто с дубьём. Правило старое – нож идёт за остриём, рукоять к груди, прыжок и колющий удар в грудь здоровяку в доспехах.

Мужики следуют за мной, успеваю прикрыть своих, подставив ополченцев под мечи. Без разницы – они сами ринулись на оружие, наша общая цель – продать жизни подороже, выиграть драгоценное время.

Вражеские воины смешались, сценарий разрушен, звучит наш джаз – это наша песня! Ловлю на себе взгляд Владислава, и снова я остриё пяти клинков – атака в обход ополченцев, пока их не прижали с фланга.

Бью сверху наискосок, враг закрывается щитом, резко сгибаю руки в локтях, прыгаю, закрутившись волчком, врезаюсь в щит спиной – удар отозвался в теле бронзовым гулом. Падаю на ноги сбоку, перехватываю меч и наугад колющий за спину – лезвие преодолевает защиту, вонзается в плоть.

Броник отбивает направленный в меня меч, Пересвет отсекает кисть. Добрыня заскочил за покалеченного разбойника и врезал в спину противнику бати. Владислав порвал дистанцию, ударом кулака смял шлем и череп под ним. Его в плечо достаёт клинок, Броник, потеряв голову, прямолинейно атакует и пропускает выпад в горло. Первый…

Рёбра будто ошпарили, возвращаюсь в бой, инстинктивно отпрыгнув от одного клинка, и тут же уворачиваюсь от другого. Второй – взмахнув руками, валится наземь Пересвет, пронзённый в спину тяжёлым копьём. Всё ясно – ополчения больше нет, противник перестроился.

Владислав с рёвом бросается к врагу в дорогих доспехах, что ж, хороший выбор. Добрыня справа, я слева, для нас главное, чтоб бате не успели помешать. Меч Владислава не смог пробить сверкающий панцирь, скользнул, гигант вбивает меч бате в грудь, он падает на колено.