– Честно говоря, нет, – проронила Алиса, – вы вовсе не похожи на такого человека.

Возникла неловкая пауза. Шурик покраснел, а девушка, чтобы замять неприятный момент, тут же продолжила, всплеснув руками:

– А что это я вас-то допрашиваю на отвлечённые темы? Не для того я вас позвала. Я бы хотела, наоборот, услышать ваше мнение по своему вопросу. Мне-то что делать с моим молодым человеком? Дайте совет!

– Да чёрт его знает, милая Алиса, – обиженным тоном начал Шурик, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. – Или вернитесь к нему, или найдите нового, что я вам ещё могу сказать? Если вы расстались по вашей вине, то нужно либо извиниться, либо забыть об этом.

– Извиниться? – вновь прервала его девушка. – Ну, уж нет. Я знаю столько ругательств, что хватит на несколько человек, а вот извинений, – она задумалась, – нет, ни одного не помню. Особенно, если я-то ни в чём не виновата!

Алекс взглянул на неё немного исподлобья:

– Ну, если виновен он, то либо прощайте его, либо больше никогда с ним не разговаривайте, или ещё миллион других вариантов может быть. Что тут подсказать? Я, правда, не могу дать совет в вашем случае. Это ваш путь, и вам принимать решение, куда на нём свернуть. Где есть любовь, туда и нужно стремиться, я так думаю.

– А что такое любовь, Шурик, дружочек? – раздражённо повысила голос Алиса. – Что это за зверушка-то такая, объясните мне! Вы же учёный, вы должны знать такие банальные вещи.

– Алиса, все это очень индивидуально, но с точки зрения…

– Не нужна мне ваша точка зрения, Шурик, – вдруг, недослушав, вскочила и заходила по комнате Алиса, – у меня своя есть, спасибо боженьке! И не нужно мне ничего говорить об этом!

– Да и я не против! – улыбнулся Шурик, чтобы снять нервозность. – Я считаю, что у каждого должна быть своя точка зрения. Лишь бы эту точку навязчиво не навязывали, а все остальное – мелочи.

– Дружочек, вот вы даёте советы, а сами ничего не знаете! – Алиса погрозила ему пальчиком. – Нам вместе хорошо, он любит меня, хоть и дурак, конечно! Думает, что он вытерпит и не прибежит! Но я, как хочу, так всё и происходит. По крайней мере, так раньше происходило. Спасибо боженьке, всё для этого имеется, – поправила она себе грудь. – Но когда он при всех такие глупейшие просто вещи говорит и делает, то это никуда не годно! Всё время чушь порет… У него ведь, что на языке, то и на уме – одни амбиции без желания понимать простейшие вещи. Папа сто раз ему говорил, что для возвышения нужно ещё и репутацию создавать! А если он ведёт себя, как пятнадцатилетний подросток, так чего же он удивляется, что и я меняю своё отношение, – укоряла она кого-то, глядя Шурику в глаза. – Когда он не пытается даже ухаживать, это что, любовь такая? Ничего не дарит, никуда не возит – это что, любовь, по-вашему? Нет уж, как он, так и я – так ведь? Если он ко мне так, то я ему вообще весь мозг вынесу! Вот такая у нас любовь! – она враждебно посмотрела на Алекса. – Так что же вы молчите, Шурик? А по-вашему, что такое любовь?

– Алиса, простите меня, – замялся, было, он, – если я вас разочарую, но я не особо в этом силён, были, конечно, но… – взмахом перста он предупредил её реакцию, – однако, я могу рассказать это только с точки зрения науки…

– Мне эта ваша наука до одного места, у меня своё правильное мнение есть! – Алиса цокнула и отвела глаза, а потом, без паузы, повернулась. – Так что же там наука говорит, не молчите уже, ну же?

Алекс неохотно продолжил.

– Ну, клинически установлено, что с физической точки зрения любовь – это усиленное выделение дофамина и окситоцина, плюс активизация полосатого тела и островковой доли, в то же время формирование определённого рисунка нейронных связей и так далее. И…– он заговорил быстрее, понимая, что она сейчас взорвётся. – Алиса, Алиса, мне сложно сказать, в чём именно у вас проблема. Я, правда, могу только предполагать, а это антинаучно. Поэтому могу сказать, что вам показано съездить к нейропсихологу хорошему, не пожалеть денег и двух неделек в стационаре. Там анализы возьмут, то да сё, мозг отсканируют, динамические тесты проведут для проверки, спец посмотрит, и вы получите более-менее ясную картину. Я и сам, наверное, в ближайшие дни так сделаю, – тяжело усмехнулся он себе.