С такими вот, в принципе веселыми мыслями, в предвкушении отдыха и ванны, я и поднималась.

И вот, подъем окончен! Выйдя из тени деревьев, мы с Домкой попали на разогретую солнцем полянку. Похоже, обходя болото, мы вышли даже за черту города – я не заметила никаких следов человека вокруг. Над степными цветами с глухим жужжанием носились пчелы, медовый запах обволакивал, хотелось просто поваляться в этой нагретой траве, после всех треволнений понежиться на солнышке…

– Ребят, я так понимаю – нам еще нужно какое-то время идти до города? Так почему бы не сделать небольшой привал, минут так на десять? Честно говоря, я устала – это была правда, у меня до сих пор ныли после падения мышцы, горели многочисленные синяки и ссадины.

– Как хочешь. – буркнул кареглазый, усаживаясь по-турецки в траву. Я безо всякого неуместного стеснения вытянулась неподалеку. Трава была мягкой, но местами колола кожу, между поясом штанов и короткой футболкой. Я так и не надела рубашку… Да ладно,   почти летом, на природе, короткий топ – самая подходящая одежда! Мы находились довольно высоко от уровня моря, солнце припекало сильно, но прохладный ветерок не давал прочувствовать жару. Прекрасная погода, хотя уже сентябрь. И так чисто! Неужели такое замечательное место неизвестно местным жителям или туристам? Интересно, Сашка меня ищет или наоборот – вздохнул с облегчением?

Где-то рядом пыхтел Домка. Нельзя слишком долго валяться – Домка не любит открытого солнца, слишком уж он большой и лохматый, да еще и черный. Хотя сейчас он, наверное, и не черный. Болотный монстр… А сама-то лучше? Расслабившись на теплом солнышке, я глупо хихикала. Открыв глаза, я обнаружила, что прямо на меня смотрит сидящий рядом кареглазый. Я тоже села и попыталась сделать умный вид, как и подобает «взрослой»:

– Я вам так благодарна, неизвестно – сколько бы я еще сидела в том болоте! Наверное, нам уже не очень много осталось идти, да? А у вас случайно нет чего-то попить? – брякнула я и тут же удивилась своей глупости – ведь ни у кого из них не было ни сумки, ни рюкзака – ничего такого, в чем можно носить воду или еду.

– Ты хорошо помнишь место, откуда упала? Сможешь его  описать? – спросил кареглазый, отвязывая от пояса на бедрах какую-то странную мягкую флягу с деревянной пробкой и предлагая ее мне.

Да уж, по-видимому, они решили сыграть в «индейцев» или кого-нибудь там еще по всем правилам – фляга была явно животного происхождения, такой себе мешок из кожи. При ближайшем рассмотрении я содрогнулась – это была совсем не фляга, а кожаное нечто, больше всего напоминающее вывернутую наизнанку зверюшку. От ужаса и брезгливости я уронила ее на траву и с испугом спросила у кареглазого:

– Это что?

Он, криво ухмыляясь, наблюдал за мной:

– Бурдюк.

– И в нем…

– Вода. Не беспокойся, он отлично выделан и вода там чистая и свежая, можешь пить без опаски.

Н-да? Я подняла бурдюк с травы, аккуратно держа двумя пальцами за самый край горлышка возле пробки. В моей мирной жизни мне не приходилось такое видеть, а уж тем более – держать в руках! Кареглазый с улыбкой наблюдал за моими метаниями. Жажда оказалась сильнее. В конце концов я решилась и аккуратно открыла пробку. Не касаясь фляги губами, но все же подпирая эту мягкую гадость второй рукой, я напилась вволю. Я с опозданием подумала, что может это у них последняя вода, а обычная в бутылках для «индейцев» не котируется. Вода оказалась явно не хлорированной и очень вкусной. Откинувшись назад, я немного вылила себе на лоб, и  пока вода стекала, размазала ее по лицу. Потом мне захотелось слить на руки – и я помыла их до локтей. Процедура умывания подарила мне благожелательное и умиротворенное настроение. Я налила несколько раз в пригоршню воды, и Домка тоже попил. Потом я вылила еще немного ему на голову и хорошенько втерла в шерсть.