Мужчина мысленно отвесил себе подзатыльник за невнимательность: охранных заклятий на калитке оказалось намного больше, только спрятаны они были так, как умели прятать лишь очень одаренные и опытные маги.

А Дарина всегда считалась одной из лучших. Можно было попытаться взломать или обойти магическую охрану, но это требовало времени, которого у него не было. Да и доверия у ведьмы от этого не прибавится. Ириус с какой-то усталой обреченностью посмотрел на хозяйку:

– Не трону я тебя. Честью клянусь.

Она еще рез посмотрела на него, затем вздохнула, перевела взгляд на коня, словно решаясь, и кивнула:

– Заходи, гостем будешь!

Услышав нужные слова, калитка услужливо распахнулась. Инквизитор шагнул, но был остановлен властным приказом:

– Ножницы оставь! В доме не потерплю!

Он заколебался, голубые искры сверкнули на пальцах ведьмы. Заметив их, Ириус нехотя вынул из-за пояса хранившиеся в специальном замшевом чехле золоченые, вернее, уже давно золотые ножницы, символ власти, по которому всегда и всюду его узнавали, и демонстративно кинул их с внешней стороны частокола.

Тем временем Дарина спустилась во двор. Подойдя к коню, она протянула руку, знакомясь. Гнедой настороженно покосился на ведьму, потом аккуратно потянулся к руке, скользя губами по ладони. Дождавшись одобрительного фырканья, девушка присела, осматривая ногу, на ее пальцах засветились голубовато-белые искры.

– Камень в стрелку попал, а ты не заметил, вот и намин, – аккуратными плавными движениями она положила руки на больное место. Гнедой с укором посмотрел на хозяина. Ириус кивнул: конечно, не заметил, ведь это он битый час сначала искал нужный камешек, затем заталкивал его в стрелку копыта. Свечение между тонкими пальцами стало ярче, затем побелело и начало затухать. Все это время инквизитор наблюдал за ведьмой.

Дарина не изменилась. Все так же хмурила брови, находя больное место, прикрывала глаза длинными ресницами, сосредоточиваясь для колдовства.

Холодный ветер с издевкой пронесся мимо, подняв с травы колючую поземку и швырнув ее в лицо. Больно царапая кожу, комочки снега сразу же таяли, холодными каплями стекая на меховой воротник плаща. Ириус вздрогнул и плотнее закутался в шерстяную ткань.

– Вот и все, – девушка выпрямилась и похлопала коня по шее. – Сам-то чего не сподобился? Или не по рангу?

– Причину понять не мог, – инквизитор с досадой посмотрел на небо, отмечая, что оно с каждой минутой темнеет, будто наливаясь свинцом. Только снежной бури ему не хватало для полного счастья.

Ведьма надменно хмыкнула:

– Что, наклониться к копыту брезговал?

– Какая уже разница? – пожал он плечами, – спасибо, что помогла.

– Не за что, – она ответила резче, чем хотелось. – Ну что ж, будьте здоровы, господин инквизитор!

Ведьма не спеша направилась к дому. Ириус задумчиво смотрел ей вслед.

– А как же оплата? – наконец спросил он, доставая кошель. Дарина как-то зло обернулась:

– От тебя мне ничего не нужно… – она вдруг осеклась, вглядываясь вдаль, где поверх черных сосен зловеще темнели снежные тучи. – Быстро поставь коня в сарай за избой и иди в дом. И торопись, если жизнь дорога.

Не оглядываясь больше, Дарина поднялась на крыльцо. В любое другое время инквизитор, возможно, воспротивился бы такому тону, но сейчас ветер усиливался, а в избе, куда его звали, было тепло. Да и разговор, который он собирался начать, лучше было вести не на морозе.

Вздохнув, он повел коня за дом. Там действительно оказался сарай, в глубине которого стояла толстая рыжая лошадь с длинной волнистой гривой и золотистым хвостом, задумчиво хрупая чем-то вкусным. При виде чужаков лошадь с укоризной покосилась глазом на нового соседа, шумно выдохнула и опустила голову в ясли. Поставив гнедого рядом, он быстро расседлал коня, кинул охапку сена и, пригибая голову от усиливавшегося ветра, поспешил в тепло жилья.