Но во вторник и среду эмоциональные качели вернулись. После дня покоя переживать эти спады и подъемы стало особенно неприятно. И в четверг я прибежал в общину на молитву уже сам, без всякого приглашения.

Весь четверг мне опять было хорошо и спокойно.

Я стал ходить постоянно и через некоторое время периоды спокойствия растянулись на всю неделю.

И это было замечательно!

Кроме того, я стал испытывать некоторую радость от самой молитвы, чего никогда не было в других местах.

Она была не очень сильная, и после молитвы сразу затухала, но у меня вообще радостей по жизни мало, так что стимул ходить на молитвы усилился.


Хочу принять я этот мир всерьёз,

Всем пожелать свободы и удачи!

Мне Бог на днях благую весть принёс,

От счастья я сейчас смеюсь и плачу:


Кто целиком сумел принять мир и людей,

Тому в раю уже места готовы.

Осталось лишь принять процентов семь,

И в рай помчусь, чтобы родиться снова!


Кроме этого, я постоянно ходил на шаббаты и меня там вкусно кормили. После окончания шаббата(вечер субботы) можно было забрать остатки еды, и давали много: по 6 – 8 судочков и хватало надолго.

И – как апофеоз всех чудес – я устроился на работу в Музей Москвы, где и проработал два года.

Это было воистину замечательно!

Более того, наши отношения с раввином общины стали просто великолепными, и он часто подвозил меня утром на молитву от моего дома на своей машине. До общины недалеко – 1,5 километра, но у меня диабет, лишний вес, больные ноги, преклонный возраст(тогда мне было 50 лет), так что его доброта мне очень помогала.

У евреев есть такая обязанность перед Богом – делать младенцем обрезание, а я в детстве обрезан не был. Раввин и некоторые члены общины периодически уговаривали меня на эту процедуру, но я очень боялся и отнекивался.


Когда закончу повесть я резонно,

Здоровы будут даже и враги,

Прошу у Господа я вкусной каши пшенной,

И стать с Тобой друзьями помоги!


Хотел бы понимать Твою я волю,

И исполнять её хоть иногда,

Хотел бы не испытывать я боли,

И пользу людям приносить тогда.


Хотел бы я, чтоб радостны все были,

Чтобы в молитве зажигать свечу,

И чтобы не страдали, а любили,

Но, может, очень многого хочу?


Потом меня уволили из музея Москвы в связи с преклонным возрастом по собственному желанию и набрали молодежь.

Держаться за эту работу я не хотел, так как она была невыносимо скучная.

Потом три месяца я отработал там же в гардеробе, но это было физически тяжело и оттуда тоже пришлось уйти.

Далее месяц отработал в другом музее в гардеробе, но это оказалось еще сложнее: там поток посетителей был в два раза больше и меня просто попросили уйти по собственному желанию.

Через какое-то время один из посетителей нашей общины взял меня в свой частный детский сад в отдел контроля за работой воспитателей, и там продержался два месяца. Я сочувствовал воспитательницам и писать на них докладные за их огрехи не хотел.

С тех пор пять лет совсем не работаю.


Не одиноки мы, когда мы с Богом,

Он дополняет нас повсюду и везде.

Он убирает беды и тревогу,

Он – лучшее, что есть в моей судьбе!


Моя задача – не терять Его и верить,

И возвращаться, если уходил.

Он мне духовный путь к Нему доверил,

Он хочет, чтобы я стихи сейчас творил.


Я в творчестве уподобляюсь Богу,

Конечно, я поменьше буду, чем Творец.

Но счастлив я стихи творить помногу,

И с Богом я поэт и молодец!


Тем временем у нас сменился раввин и новый товарищ опять стал уговаривать меня на обрезание.

Но об этом – в следующей главе…


Всем, дочитавшим до этого места – благословение на мужество!
Будут ещё благословения!

Глава 3. Обрезание


Страшно пенис обрезать,

Можно ведь счастливым стать!