– Далинар, – проговорил князь, обратив взгляд на Равнины.

– Садеас, – резковато ответил тот.

– Ты говорил с Вамой?

– Да. Он понял, к чему я веду.

– Еще бы он не понял. – В голосе Садеаса проскользнули веселые нотки. – Я другого и не ждал.

– Ты сообщил ему, что поднимаешь цены на древесину?

Садеас контролировал единственный большой лес в округе.

– Удваиваю, – уточнил он.

Адолин бросил взгляд через плечо. Вама наблюдал за ними, и лицо у него было мрачное, как небо во время Великой бури, а вокруг из земли выбирались спрены гнева, похожие на лужицы кипящей крови. Далинар и Садеас вместе послали ему недвусмысленное сообщение. «Выходит, за этим его и пригласили поохотиться, – понял Адолин. – Чтобы обыграть».

– Это сработает? – спросил Далинар.

– Уверен, что да, – ответил Садеас. – Если на Ваму слегка надавить, он становится довольно сговорчивым… Князь поймет, что лучше использовать духозаклинатели, чем тратить целое состояние на устройство линии снабжения, что потянется до самого Алеткара.

– Возможно, нам следует рассказывать королю о таких вещах. – Далинар посмотрел на короля, который стоял посреди павильона, понятия не имея о том, что произошло.

Садеас вздохнул:

– Я пытался, но его разум не приспособлен для такой работы. Пусть мальчик занимается своими делами. Он ведь только и думает что о великих идеалах справедливости и о том, как держать меч повыше, когда скачешь на врагов отца.

– В последнее время его меньше заботят паршенди, чем убийцы, подкрадывающиеся в ночи. То, как он ими одержим, меня тревожит. Я не понимаю, откуда это берется.

Садеас рассмеялся:

– Далинар, ты серьезно?!

– Я всегда серьезен.

– Знаю, знаю. Но ты ведь не можешь не понимать, что порождает его одержимость?

– То, как убили его отца?

– То, как с ним обращается его собственный дядя! Тысяча солдат? Остановки на каждом плато, чтобы солдаты «обезопасили» следующее? Как это называется, Далинар?

– Предпочитаю быть осторожным.

– Другие называют такое одержимостью.

– Заповеди…

– Заповеди – просто идеализированная чушь, – перебил Садеас, – которую сочинили поэты, чтобы описать то, как все должно быть устроено, по их мнению.

– Гавилар в них верил.

– Сам знаешь, что из этого вышло.

– А где был ты, Садеас, когда он сражался за свою жизнь?

Садеас прищурился:

– Опять возьмемся за старое, да? Как бывшие любовники, случайно повстречавшие друг друга на пиру?

Далинар не ответил. Адолин вновь поразился отношениям между отцом и Садеасом. Они обменивались очень злыми колкостями, и достаточно было взглянуть им в глаза, чтобы понять – эти двое едва терпят друг друга.

И все же они только что воплотили в жизнь общий план, в котором другому великому князю была отведена роль марионетки.

– Я защищаю мальчика по-своему, – сказал Садеас, – ты поступай как знаешь. Но не жалуйся мне на то, что он одержим страхами, если сам вынуждаешь его спать в мундире на случай внезапной атаки паршенди. Вот уж действительно – «я не понимаю, откуда это берется»!

– Адолин, пойдем. – Далинар повернулся, чтобы уйти.

Юноша последовал за ним.

– Далинар, – позвал Садеас.

Тот, поколебавшись, обернулся.

– Ты узнал, почему он это сделал? Почему написал те слова?

Далинар покачал головой:

– Ты никогда не найдешь ответа. Мой старый друг, это глупый поиск. Он лишь рвет тебя на части. Я знаю, что с тобой происходит во время бурь. Твой разум слабеет от того, сколько ты на себя взвалил.

Далинар опять двинулся прочь. Адолин поспешил за ним. О чем это они сейчас говорили? Почему «он» написал? Мужчины не пишут. Адолин открыл было рот, чтобы спросить, но почувствовал, в каком настроении отец. Его сейчас не стоило принуждать.