– Отличный вопрос, – сказал Каладин. – Мы станем упражняться. Каждое утро, перед тем как нас отправят на работу, мы будем бегать с мостом, чтобы практиковаться и становиться крепче.

В ответ на это многие лица помрачнели.

– Я знаю, что вы сейчас думаете. Разве наши жизни недостаточно суровы? Разве нам нельзя расслабиться в те краткие моменты, которые иной раз выпадают?

– Ага, – согласился Лейтен, высокий крепыш с курчавыми волосами. – Это точно.

– Нет! – рявкнул Каладин. – Вылазки с мостом выматывают нас, потому что мы бóльшую часть времени бездельничаем. О, я знаю, нас заставляют работать – осматривать ущелья, чистить нужники, драить полы. Но солдаты не хотят, чтобы мы по-настоящему трудились, – им просто нужно нас занять. Поручая нам какое-нибудь дело, они про нас забывают. Поскольку я теперь ваш старшина, моя задача – сохранить вам жизнь. Стрелы паршенди никуда не исчезнут, поэтому я буду менять вас. Хочу сделать вас сильнее, чтобы на последнем отрезке пути с мостом, когда полетят стрелы, вы смогли бежать быстро. – Он посмотрел в глаза каждому. – Я собираюсь устроить так, чтобы Четвертый мост больше не потерял ни одного человека.

Мужчины недоверчиво уставились на него. Наконец стоявший в заднем ряду широкоплечий здоровяк расхохотался. Загорелая кожа, темно-красные волосы и почти семь футов роста, большие руки и мощный торс. Ункалаки – многие называли их просто рогоедами – народ из Центрального Рошара, из окрестностей Йа-Кеведа. Этот мостовик прошлой ночью назвался Камнем.

– Твоя без ума! – сказал рогоед. – Твоя без ума хотеть быть главный!

Он от души расхохотался. Остальные присоединились, качая головой в ответ на слова Каладина. Несколько спренов смеха – похожие на серебристых мальков духи, что носились в воздухе кругами, – заметались над ними.

– Эй, Газ, – позвал Моаш, приложив ладони рупором ко рту.

Одноглазый коротышка-сержант разговаривал с солдатами неподалеку.

– Чего надо? – Тот скорчил недовольную мину.

– Этот малый хочет, чтобы мы побегали с мостом ради тренировки, – прокричал Моаш. – Мы должны его слушаться?

– Еще чего, – отозвался Газ и махнул рукой. – Старший может командовать лишь на поле боя.

Моаш посмотрел на Каладина:

– Похоже, приятель, ты можешь идти в бурю. Если только не поколотишь нас всех, чтоб мы слушались.

Строй распался – кто-то побрел обратно в казарму, кто-то направился в столовую. Каладин остался в одиночестве на каменистой площадке.

– Не очень-то хорошо получилось, – сказала сидевшая у него на плече Сил.

– Нет. Не получилось.

– Ты выглядишь удивленным.

– Точнее, я расстроен. – Каладин посмотрел на Газа. Мостовой сержант демонстративно от него отвернулся. – В войске Амарама мне поручали неопытных рекрутов, но ни один из них не выражал столь дерзкого неподчинения.

– А почему? – спросила Сил.

До чего невинный вопрос. Ответ был очевиден, однако она растерянно склонила голову набок.

– Солдаты Амарама знали, что их всегда могут отправить туда, где будет хуже. Их можно было наказывать. А эти мостовики знают, что достигли дна. – Вздохнув, он позволил себе немного расслабиться. – Повезло, что я вообще смог вытащить их из барака.

– И что же ты будешь делать?

– Не знаю. – Каладин посмотрел в ту сторону, где Газ все еще болтал с солдатами. – Впрочем, нет, знаю.

Газ заметил приближение Каладина, и на его лице вдруг отразился неподдельный ужас. Он прервал беседу и поспешно скрылся за сложенными в штабель бревнами.

– Сил, ты можешь за ним проследить для меня?

Она улыбнулась и, превратившись в тонкую белую линию, метнулась прочь, оставив после себя медленно исчезающий след. Каладин остановился там, где раньше стоял Газ.