Яско вернулся домой с бидоном разливного молока, большим свертком, в котором был упакован рассыпчатый сладкий творог, и литровой банкой сметаны, на которой сохранилась старая цветная этикетка «Огурцы нежинские».

Дома основательно подкрепился, отдохнул и вечером, когда солнце потихоньку покатилось вниз, оказался у дверей молочной лавки.

Когда девушка, которую, как выяснилось, звали Надей, вышла на улицу, нарядно одетая, она была неотразима. С легкой, летящей походкой, с улыбкой и тихим светом, которым был наполнен ее взгляд, таких девушек на севере не было, а на Мурманской земле – тем более, поскольку там обитает в основном народ мужского пола, военные мужики. В большинстве своем – при погонах. У мичмана снова перехватило дыхание.

Он вежливо наклонил голову. О чем говорить с этой красивой девушкой? О погоде? Яско невольно усмехнулся, – над самим собой усмехнулся. Когда не о чем говорить, рассуждают обычно о приятности тихого ветра и диковинных очертаниях кучевых облаков, либо рассказывают анекдоты, а это, как известно, юмор, взятый напрокат… Нет, ни погода, ни климат, ни шелест листьев на деревьях в разговоре с девушкой – не помощники.

Тут нужны совсем иные темы, и слова, естественно, иные.

– Вы, конечно же, казачьего роду-племени, – утвердительно произнес он.

– Конечно же!

– Значит, вполне возможно, корни вашей фамилии уходят во времена царя Алексея Тишайшего…

– Возможно, – спутница взглянула на мичмана с неожиданным интересом. С ней еще никто никогда не начинал так разговор.

– Город-то наш был образован по личному указанию царя Алексея Михайловича в тысяча шестьсот пятьдесят втором году… Место тут стратегически выгодное, река Тихая Сосна, меловые холмы, недалеко протекает Дон. Есть леса, в которых легко можно спрятать хорошо вооруженную дружину, и степь, где можно разместить все татаро-монгольское нашествие… Все, до последнего кобыльего хвоста.

Надежде стало интересно с этим человеком. Ни она сама, ни спутник ее не заметили, как пришли к дому Надежды.

– Завтра я приду снова, чтобы проводить вас после работы домой, – сказал мичман и потянулся к руке Надежды, чтобы чмокнуть ее, но девушка поспешно убрала ее – не была знакома со светскими правилами Северного военно-морского флота.

Мичман все понял и улыбнулся широко – эта девушка ему нравилась все больше.

На третий день знакомства Яско предложил Надежде руку и сердце – и дело покатилось к свадьбе. Яско потом много раз вспоминал то благословенное время и счастливый поход в небольшой молочный магазин, где он нашел свою судьбу.

Вспоминал и другое – как приехал к родителям жены – надо было познакомиться, подружиться с ними и вообще полюбопытствовать, чем народ дышит в деревне.

Там-то и столкнулся с несколькими интересными персонажами, да и сюжетами тоже, мичман даже не ожидал, что такое вообще может возникнуть. Но возникло ведь…

Народ в деревне жил в основном блондинистый, белесый, а Яско на прическу – чернявый. Причем непонятно, почему такой, в его роду большинство мужиков было блондинами с голубыми глазами, а Яско – темноволосый с карими глазами… Наверняка через века в нынешние дни пролезла какая-нибудь татарская или скифско-сарматская кровь, проявилась очень броско, ярко. На это обратили внимание местные мужики, у которых волосы имели цвет зрелой пшеницы.

По деревне пошел шепоток, который вызвал у Яско улыбку:

– Гляньте-ка, а Надюха вышла замуж за нерусского. Кавказец ее муж, точно кавказец!

Соседом у родителей жены был суровый мужик дядя Ваня по прозвищу Пушкин. Яско фамилию его так и не узнал, зато кличка у него была знатная. При таком прозвище даже паспорт иметь не надо.