Светало медленно. Свет настойчиво вытеснял Тьму, занимая место над этой частью мира. Ночь отступала, покидая лес и каменный город. Звёзды на небосклоне неумолимо гасли, пропадая в лучах восходящего светила. Яркий оранжевый диск словно заново рождался, являя неповторимый лик просыпающемуся миру, заставляя жить его каждую частицу. Поток невероятной силы, схожий с порывом ветра, стремительно и неудержимо покатился по тверди, будто звезда заключала мир в невидимые согревающие объятия. Он стремительно долетел до меня и чуть заметно ударил, наполняя тело энергией, заставляющей кровь веселее течь по жилам. Вдохнув полной грудью щедрый подарок жёлтой звезды, я ощутил в себе радость жизни, но, вспомнив о предстоящем жертвоприношении, омрачился, и, взмахнув крыльями, направился к храму.

Я вновь занял место на вершине самой высокой пирамиды города в ожидании жертвоприношения. Ребёнок был жив. Он так же оставался без сознания, и я был рад этому, так как был уверен, что ему не стоит видеть то, что ожидало жрецов, и, возможно, всех жителей города. Какая-то сила внутри меня заставляла защитить человеческого отпрыска, и она же настойчиво предлагала уничтожить причину порождаемого зла в мире. Видимо, не случайно судьба свела меня с этим ребёнком. Да и вообще случайностей не бывает. Всё закономерно и имеет смысл, надо его только найти. Но чаще всего поиски тщетны, и не стоят того, чтобы осознавать совершаемые поступки. Надо лишь быть самим собой и довериться душе, где уже заложен замысел Творца, который надо непременно исполнить.

Когда звезда полностью взошла над горизонтом, на площадь ровным строем вышли стражники. Они организованно оцепили жертвенный камень, над которым метался заключённый под куполом дух повелителя. Из храма вышел жрец, и изо всей мочи стал дуть в длинную трубу, звуки которой разбили утреннюю тишину и наполнили город. Люди уже не спали, занимаясь своими делами, но сигнал храмовника заставил их следовать к площади. Многие из них воодушевились, так как звук предвещал о предстоящем жертвоприношении, и перешли на бег, чтобы занять места в первых рядах перед каменным постаментом.

Жрецы, облачённые в жёлтые одежды, стояли перед храмом, ожидая, когда соберется толпа. Из глубины города стражники вели связанных жертв. Те молча и покорно шли к месту смерти. Обречённый вид и безысходная тоска, поглотившая души связанных людей, давали понять, что они смирились с участью и превратились в живых мертвецов. Оставалось вспороть жилы и освободить безвольные сущности от телесных оболочек. Жертвы вошли на площадь, и, остановившись, многие закрыли глаза в ожидании смерти.

– Решил следовать предназначению? – услышал я таинственный голос из Пустоты. – Верное решение!

– Я успел соскучиться по тебе, – мысленно ответил я.

– Я всегда с тобой, так что можешь не скучать. Не буду тебя отвлекать. Единственное, что позволю себе, так это посоветовать.

– Внимательно слушаю, – заинтересовался я.

– Убить придётся всех, в том числе и детей. Ты не судья! Ты палач! И широкие жесты милосердия, как во время освобождения мучеников из ада, здесь неуместны. Поверь мне!

Голос исчез. Каждый раз, когда я слышал его, совершенно не чувствовал чьего-то присутствия, словно обладатель голоса был действительно Пустотой или её частью. Это пугало, так как я не мог осознать возможность существования разума без души. А тот, кто говорил со мной, явно обладал разумом, причём не обременённым ни душой, ни плотью, ни тем более чувствами или эмоциями, так как я сразу смог бы их ощутить.

Но вот толпа собралась на площади, и представление началось. Жрец вынес из храма ребёнка, и, взойдя с ним на жертвенный камень, прокричал: