– Ну, довольно! – с ноткой ревности и удивления произнёс мой брат, садящийся на огненный трон посреди зала. – Впервые вижу, чтобы лава кому-то, кроме меня, доставляла столько удовольствия вместо страданий.

«Страданий?» – молча удивился я и оглянулся. Действительно, окинув взором мир, я увидел, что все находящиеся здесь неимоверно страдают от обжигающих прикосновений. Мой взгляд невероятным образом был вездесущим и проникал во все уголки реальности. Все существа были без плоти, в виде прозрачных бестелесных материй, так как их тела мгновенно превращались в прах, попадая в пекло. Каждый пытался вырваться из объятий пламени, но лишь утопал в них ещё больше. Крики мучеников переполняли дом Вельзевула, но тут же растворялись, будто их и не было. Видимо, Вельзевул обманул, сказав, что дом – это мир, где тебя любят и ждут. Потому что здесь места для любви не было. Все безнадёжно ждали одного – прекращения страданий, которые были бесконечными, и, судя по крикам, постоянно усиливающимися.

– За что они так страдают? – спросил я.

– Это преступники со всех миров, которые попрали законы богов. Теперь они будут мучаться до тех пор, пока не получат прощения.

– Кто эти «боги»?

– Сильнейшие существа, рождённые мирами, – ответил хозяин ада.

Я смотрел на мучеников и почему-то их страдания вызывали во мне участие. Болью обречённых было пропитано всё вокруг, но именно этой болью и питался ад. Он был весьма прожорлив и неразборчив в пище. Главное для него было то, чтобы боль не кончалась. И конца ей не предвиделось, так как новые жертвы прибывали нескончаемым потоком через огромное жерло, которое являлось конечным пунктом системы порталов из бесчисленного множества вселенных. Часть прибывших «гостей» сразу попадала в объятия лавы, остальные пропадали в огромной пропасти среди бескрайнего океана огненной массы. Ввергнутых в ад было так много, словно миры порождали существ только для того, чтобы, вырастив их, бросить сюда на растерзание.

– Вельзевул, позволь мне осмотреть твой мир, – попросил я.

На самом деле я хотел удалиться, чтобы не показывать брату непонятно откуда взявшееся сострадание к несчастным, которых терзали неимоверные муки.

– Да, конечно. Чувствуй себя, как дома, – искренне улыбнулся брат.

Вынырнув из объятий огненной массы, я взлетел и покинул пещеру. Обогнув скалы, я вскоре летел между полыхающими океанами огня. Я летел туда, откуда доносились стоны и чувствовались неимоверные страдания. Через некоторое время я остановился, зависнув над огромной пропастью, у которой, казалось, не было дна.

К бездне подо мной текли потоки лавы, неся в себе души обречённых, которые затем падали вниз, где мгновенно исчезали. «Круги ада» – всплыло в сознании название пропасти. Они состояли из множества уровней, в которых каждый мученик находил своё наказание, и я решил как можно больше увидеть в этом жилище страданий. Не знаю, долго ли я летал по верхним кругам ада, но многообразие изощрённых пыток и наказаний заставляло отдать должное их изобретателям. Здесь был и разъедающий мрак, в котором медленно растворяли мучеников, а затем снова возрождали, и было непонятно, что больнее. И ямы забвения, где обречённые постепенно сходили с ума в одиночестве и беспамятстве, утрачивая остатки личности.

Раскинулась бескрайняя равнина насаженных на пики узников, чьи стоны звучали в унисон и сотрясали пространство уровня. Кишели непонятные твари, состоящие из одних пастей, пожирающих обречённых, которые находились в неподвижных телах и испытывали жуткие муки, не в состоянии не только убежать или скрыться, а даже шелохнуться. Причём пожирающие твари испытывали не меньшие страдания от неспособности насытиться, так как жертвы вываливались из распоротых брюшин, и всё повторялось заново.