– Конечно!

– Оно называется «Мечтать не вредно».

"Мечтать не вредно" – говорили вы мне.

Говорили беспечно, не зная,

Что напрасные мечтания очень вредны,

Своими словами лишь боль причиняя.

Вы готовы ответить за все те страданья,

Которые за собой принесли надежды, мечты?

Нет! Нет вам прощенья, нет вам признанья.

Представьте, если эту же боль испытали бы вы!

⠀

Вы бы плакали и горевали,

Вам стал бы противен тот, кто был мил.

За что? За то, что Мечту испытали.

Вы остались одни. Одиноки. Без сил.

⠀

Но нет, вы мечту не предали!

И что? Она до счастья вас довела?

Ах, нет? Выходит, вы напрасно мечтали,

А я снова оказалась права…

⠀

Выходит, мечта может вам навредить.

Любая: робкая, чистая, страстная.

Значит, надо от мечтаний людей оградить!

Тогда будет жизнь скучная, но безопасная.

Когда Саша закончил, я не могла сказать ни слова. Это стихотворение написала Аня, моя сестра. Та самая Аня. Такая родная. Я понятия не имела, как Саша познакомился с ним. Тогда же я вспомнила историю из моей жизни, связанную с этим стихотворением. Мне было восемь лет, а Ане – шестнадцать. У неё были проблемы в отношениях с родителями и сверстниками, и Аня абстрагировалась от общества, осталась одинока. В порыве отчаяния она выплеснула эмоции на бумагу. Это было её первое и единственное стихотворение. Я его случайно нашла у кузины в столе, прочитала несколько раз и запомнила, хотя не понимала ни слова. Через несколько дней я пришла в школу и с радостной интонацией прочитала это стихотворение учительнице. Она была шокирована и пригласила моих родителей в школу с целью поговорить о моём воспитании.

Когда я более-менее пришла в себя, я похвалила стихотворение и задала ещё несколько общих вопросов про жизнь и карьеру Александра. Вскоре мы закончили.

– Откуда у тебя это стихотворение? – Я спросила взволнованным голосом и сделала глоток чая.

– Ты тоже его слышала? Как оно тебе?

– Да, я его тоже знаю наизусть. Ответь, пожалуйста, мне на мой вопрос, Саш, для меня это важно.

– Года три назад, когда я приехал домой, у Ника на столе лежал лист бумаги, на котором было написано это стихотворение. Дома никого не было, и мне стало скучно. Я прочитал это стихотворение и вскоре начал его учить. Почему-то мне легко запомнилось. Там ещё лист такой был странный. Текст был выведен красивым, но неаккуратным почерком. Красные чернила были размазаны в некоторых местах, как будто на бумагу пролили воду или…

– Или слёзы. – Резко одёрнула я.

– Что? Не знаю, может и слёзы.

– Саш, это были мои слёзы. И мой почерк. Это я дала Нику тот лист.

– Выходит, это ты написала?

– Нет, не я. Аня. Я похожим образом выучила этот стих в восемь лет. А когда Ани не стало, её родители отдали мне её тетради и дневники. И среди них я нашла карандашный черновик, набросок. Именно тот, с которого я учила. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решила переписать этот стих. Но в тот день зашёл Ник, и я отдала ему. А потом увидел ты.

– Я не знал. Она была такая талантливая! Жалко, конечно, что я не смог с ней познакомиться. Мы бы могли хорошо общаться.

– Ты в субботу свободен? – Саша кивнул. – Мы поедем во Владимир.

Этот разговор был в понедельник. В тот же день я отнесла интервью в редакцию. Мой начальник очень удивился, как и где я «выловила» Раевского. Я не стала ему говорить, что мы знакомы.

Моё интервью приняли, мне выписали премию. Я попросила у Ника дать мне машину, которую ему на двадцатилетие подарил отец. Я достала из ящика свои права, которые мне ни разу не пригодились с того момента, как я их получила. В пятницу рано утром я подъехала к дому Раевских, Саша сел в машину, и мы поехали. Ник остался в Москве, потому что у него в тот день была работа, да и узнав о целях поездки, он отказался, поскольку чувствовал себя неуютно.