Или, скажем, в те же полдвенадцатого ночи мне захотелось что-то съесть. Но я могу задать себе вопрос: есть поздно – вредно? Вредно. Это мне сейчас нужно? Нет, не нужно. С точки зрения здоровья, как минимум. Я могу лечь и заснуть, а встав, в свое время позавтракать. Значит – воздержусь. С такими вещами однозначно можно бороться. И подобные мелочи очень сильно способствуют либо нашему саморазрушению, либо нашему самосозиданию. Это, безусловно, так.

Если человек одержим каким-то страшным унынием, с которым он не справляется, и немощь его такова, что и в молитве он не может получить утешения, – да, возможно, иногда можно что-то съесть, чтобы поддержать себя, чтобы уныние его совсем не одолело. Так бывает… Но тогда унывающий должен совершенно четко себе сказать, зачем он это делает, и, как говорит преподобный авва Дорофей, вкусить пищу, укоряя себя за слабость. Хотя гораздо лучше он поступит, если этого делать не будет, ведь если он последует этому желанию, это тоже будет уступка зависимости, потакание своей слабости.

Это не значит, что человек, который чувствует упадок сил и понимает, что ему, например, нужно «кормить» свою голову, которая лишена чего-то питательного, не может, к примеру, съесть шоколад,– почему бы и нет? Если же у него возникает желание наесться этого шоколада до отвала, тогда, наверное, уступить такому желанию будет не совсем правильно.

Тут важно держаться середины, так чтобы не было надрыва, но не было и чрезмерного себе и плоти своей угождения. Обретается же срединный путь вышесказанным способом: посредством испытания себя, своих сил, уяснения своей меры. Все приходит с опытом, но только в том случае, если человек хоть немного подвизается.

Очень интересная вещь на самом деле – то, как организм человека реагирует на занятия спортом. Этот пример дает массу образов, раскрывает массу механизмов, которые можно использовать и в приложении к нашей внутренней жизни. Возьмем бодибилдинг – за счет чего человек занимается «строительством» своего тела? Это же процесс, основанный на научных принципах: сначала человек дает своим мышцам нагрузку, для них критическую, то есть работает до отказа, происходит разрушение мышц, а потом следует период отдыха. И в этот период покоя идет очень быстрое восстановление: мышцы растут именно в это время. Не тогда, когда человек себя нагружает, а тогда, когда он получает отдых. В чем принцип? Для того, чтобы прогрессировать, ты должен постоянно работать до отказа. Ты работаешь на пределе, а потом отдыхаешь, в это время мышцы восстанавливаются и растут. Но если ты не работаешь до отказа, то процесс замирает. Да, ты сохраняешь определенный тонус, но никакого движения вперед нет.

То же самое можно сказать и обо всем остальном. Человеческое тело способно совершать определенные действия, которые необходимы в нашей повседневной жизни. Но когда человек начинает заниматься какими-то определенными видами спорта, требующими сложнокоординированных между собой действий, вначале его тело «не понимает», как эти действия совершать,– оно вообще не поворачивается, не разгибается, не сгибается. Спустя какое-то время эти действия становятся для человека совершенно естественными. И если он пытается их кому-то объяснить, то говорит: «Ну это же просто!» – при этом не помня порой, что год, два, три или десять лет тому назад для него самого все это не только не было просто, но он и вообще не понимал, как это делается.

И когда человек спрашивает, уже в отношении своей души и своей жизни: «А как мне с этим справиться? Как мне себя вот это заставить сделать?» – на это есть ясный, простой, даже примитивный ответ: тренировка. Как спортсмен заставляет себя тренироваться на пределе сил? Он начинает делать какое-то упражнение, делает, делает и говорит себе: «Ну еще раз! Еще один-два раза сделаю, и все, потом отдохну». Так же должен, в принципе, действовать человек, который пытается внутренне измениться и которого борют при этом лень, нерадение, нежелание трудиться, которому бес нашептывает: «Ты подумай: это ведь так тяжело – все время молиться, день за днем, ты не выдержишь!». И человек, понимая, что готов поддаться и отказаться от подвига, говорит себе: «Ничего, не надорвусь! Вот сегодня встану и помолюсь, а завтра – уже не буду», «сегодня попощусь, может быть, еще и завтра, а послезавтра – точно не буду, перестану».