Спустя неделю им дали квартиру, и они начали устраивать свое жилище. Квартира была очень холодной. И, хотя на улице было лето, утром и вечером приходилось топить печь. Оля занималась хозяйством: готовила еду, убиралась, стирала. Муж с утра уезжал на службу и возвращался лишь поздно вечером, целыми днями Оля находилась одна. Позже она познакомилась с соседкой Валентиной Сергеевной, проживающей здесь уже много лет, ее муж был майором, они ждали пенсию. Валентина Сергеевна старалась морально поддержать молодую семью, она видела, как трудно Оле привыкать к новому образу жизни.

В магазине их поставили в очередь на товары по бартеру: холодильник, пылесос, цветной телевизор, стенку и, наконец, автомобиль. Все выдавалось в то время по норме. Им, как молодой семье, выдали два ящика тушенки, все остальные продукты в магазине делились соответственно рабочей душе. В промтоварном магазине всем распоряжалась жена начальника, решая, кому какую вещь продать. Распределялись даже импортные бюстгальтеры. Сейчас, конечно, невозможно узнать – их продавали по размерам или просто поштучно, ведь если не по размеру, то носить их ей все равно не удастся, хотя в то время это было и неважно, важно было то, что тебе достался, например, голландский бюстгальтер. О, как звучало! Может, сейчас это и вызывает смех, но в то время Оля слушала эти разговоры вполне серьезно, и не дай боже, чтоб кто-либо говорил бы об этом с сарказмом.

В то время, в начале 90-х, конечно, в колониях было все. А Царь и Бог этого «ВСЕ» был начальник колонии. И никто не имел права сказать и слова против этого человека. Конечно, было много недовольства – и со стороны осужденных, и со стороны тех, кто их охранял, но никто не смел обсуждать зоновские проблемы (если только на кухне у себя дома, да и то шепотом). Царило полнейшее беззаконие.

И вот именно они, наши молодые, оказались теми «героями», которые стали высказывать свое недовольство вслух. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Весь поселок напрягся в ожидании последствий того, что кто-то пытается что-то изменить в их устоявшейся жизни.

Анатолий, муж Оли, пошел к начальнику – попросить, чтобы им отремонтировали протекающую крышу. В ответ получил только возмущение: «Только приехали, и уже что-то требуют! Тут люди годами живут, и ничего не получают!».

Конечно, было много таких бытовых проблем, с которыми мириться было трудно, Оля и Анатолий копили недовольство, где-то и высказывались, и это сразу отразилось на службе у мужа: начальник начал его притеснять. Сразу нашлись те, кто не преминул воспользоваться этой ситуацией. Эти «доброжелатели» старались, как бы ненароком, высказать недовольство, мельком рассказать обо всех беззакониях, что творятся в колонии, вовсю подзуживая новоприбывших на конфликт с начальством. Оля не совсем понимала, что творится вокруг, что осужденные живут у некоторых сотрудников дома в качестве прислуги, что некоторые сотрудники вообще не ходят на службу, что к начальнику приезжают высшие чины и просто отдыхают с размахом, с выездом на охоту, что продукты тоннами отгружают не в зону, а куда-то еще, что в магазине недостачу скрывают, просто поджигая его, хотя все ценности перед этим выносят…

И наша молодая пара, наслушавшись этих страшных историй, вдруг решила искать правду. Наивные, они тогда были уверены, что смогут чего-то добиться. Их можно понять: они, как молодые специалисты, требуют лучшее жилье, ведь у них скоро должен родиться малыш. Но как же трудно в нашем несправедливом мире отстоять самим, без поддержки «свыше», хоть какие-то права! Вот так и наши молодожены бились, «как рыба об лед», никому не нужные, решившие бороться с этой системой в одиночку. Закончилось все это тем, что молодого лейтенанта просто уволили из органов за нарушение дисциплины. Матерые офицеры с большими звездами на погонах, сидя в теплых кабинетах, посмеявшись, выжили их из зоны, не задумываясь о том, что этим сломали кому-то жизнь.