А пока искал слова и силы, чтобы хоть коротко рассказать ей о случившемся. Днём и ночью думал над речью, над тем, как себя вести, и больше всего боялся, что она отвергнет и никогда не полюбит меня. Странная формулировка. Полюбит? А я люблю её? У меня не было ни единого сомнения в этом. Хоть раньше я и не испытывал такого чувства, но совершенно точно знал, что это именно оно. Можно ли назвать любовью то, что я не могу без неё жить? Или причина этого странного чувства – связь, возникшая между нами? Анализируя наши встречи, даже не мог понять, когда это произошло. Ничего особенного я не испытывал и уже радостно планировал свадьбу с другой. Сейчас воспоминания о Кате мне были противны. Возможно, я был просто зол на Заряну и отказывался понимать, что между нами и вправду что-то особенное. А ведь при встрече на пороге их номера я ощущал каждое её движение и то, что она чувствовала в тот момент: смущение, тревогу и разочарование. Разочарование оттого, что я пришёл к Кате!!! Сейчас это был единственный лучик надежды для меня. Возможно, я ей всё-таки хоть немного нравлюсь. Теперь понимаю, отчасти назло ей, из-за непомерной гордыни так быстро всё сложилось с Катей.

Сейчас в Заряне мне нравится всё, и плевать, как она себя ведёт и что говорит. Я люблю в ней каждый волосок, никого другого не мыслю на её месте.

Хоть девушка и лежала, не проявляя никаких признаков жизни, мне было приятно, что она рядом. Мне нравилось её рассматривать, и я всё больше и больше погружался в состояние, близкое к безумию. Я был бы самым счастливым на свете человеком, если бы она ко мне испытывала хоть половину тех чувств, которые поселились в моём сердце. Таких мыслей я боялся больше всего, иллюзии так легко заполоняли мой мозг, а между тем Заряна даже не пришла в себя. Она дышала, но температура тела была по-прежнему низкой.

Наш придворный доктор Арам обещал, что со дня на день она проснётся. Мне с трудом в это верилось. Прошло уже около месяца беспробудного сна. Однако целитель утверждал, что она всё слышит и понимает, что время ещё не пришло, что я непременно должен с ней разговаривать и рассказывать всё, что со мной происходит. А что я могу ей рассказать? Арам-то не в курсе, что мы едва знакомы. Поэтому я молчал. По-прежнему боялся сказать что-то не то, хоть и не верил до конца, что девушка меня услышит. Но в какой-то степени мне хотелось заморозить наши отношения. Не скрою, молчаливость и покорность Заряны мне нравилась, потому что все наши разговоры приводили к каким-то странным последствиям, полному непониманию.

Солнце настойчиво поднималось из-за горизонта и освещало комнату. День зимнего солнцестояния прошёл, и теперь света становилось всё больше и больше. Приближалось моё время: лето, обжигающие лучи небесного светила и день летнего солнцестояния, в который я родился. Где-то закралась мысль, что было бы идеально сыграть свадьбу в этот двойной праздник. Но полный неуверенности в себе, я её отогнал. Пока рано об этом думать.

Выполняя уже ставший привычным ежедневный ритуал, я сел на стул рядом с кроватью, окинул Заряну взглядом от самой макушки до пят, пытаясь уловить хотя бы малейшую деталь, которая могла измениться за ночь. Нет, всё было в точности на тех местах, что и вчера. Волосы, разбросанные по подушке, создавали чёрное гнетущее облако. На его фоне лицо выглядело особенно бледным и безжизненным. Я провёл рукой по волосам, они, как всегда, мягкие и приятные на ощупь, следующий мой шаг – прикоснуться к руке. Поначалу, когда я только пришёл в себя и начал свои эксперименты, мой организм всячески сопротивлялся прикосновениям к Заряне. Защитная реакция, нацеленная только на одно, на сохранение моего организма, не давала совершить такой опрометчивый шаг. Хоть мой ожог уже и зажил, но воспоминания были свежи в памяти. Сейчас уже, спустя месяц, я совершенно спокойно, без особой осторожности брал её за руку. И безжизненность девушки расстраивала с каждым днём всё больше и больше. Ведь от прикосновения к ней меня должно было коротить, но ничего подобного не происходило. Казалось, этому не будет конца и края. А я не мог представить свою жизнь без неё. Я застыл в ожидании, и никак не получалось заставить себя двигаться дальше.