Долгий северный рассвет придавал небу нежно-голубой цвет. Я разместился на заднем сидении снегохода, мчавшегося по земле и оставлявшего позади себя шлейф снежной пыли. Я тут же взбодрился, мне почему-то стало весело, и я получал удовольствие от такого развлечения. Через двадцать минут веселье улетучилось, я потерял контроль над пространством: мы находились неизвестно где, и это необычное состояние немного тревожило меня. Едва-едва рассвело, и передо мной предстал простор тундры. Перекрикивая шум двигателя, я спросил у возничего, долго ли ещё ехать. Он не ответил. Через несколько минут я повторил вопрос, который тоже повис в воздухе.

Прошло два часа нашего движения, я чувствовал, что меня укачало. Снегоход сбавил ход и остановился. И нам, и нашему железному коню требовались отдых и заправка. Мы находились в низине, вид был неинтересный. Я попросил возничего подняться на верх ближайшего холма, потому что там красивее. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, коротко бросив: «Там ветер». Когда мы выпили по кружке горячего чая из термоса с парой мясных пирожков, он наконец-то ответил на мой вопрос о предстоящем времени поездки. Оказалось, что добираться ещё пару часов. Ещё целых два часа, а я уже не получал удовольствия от этих покатушек: укачало, немного заныла поясница, слепил яркий снег. К тому же, несмотря на тёплую одежду, я озяб, видимо, сказались два часа без движения. Тогда я решил подвигаться и всё-таки поднялся на вершину холма, но не простоял там и минуты: морозный ветер так обжёг лицо, что я тут же спустился к снегоходу, заметив на лице возничего улыбку. Но в этой улыбке не было и намёка на издёвку, я уверен, курьер улыбался из добрых побуждений, мол, пока я на себе не ощутил, так и не поверил. Да, я поверил ему. Улыбнувшись, я легко похлопал его по плечу. С этого момента я понял, что его рекомендации – вовсе не игра, а жизненная необходимость. Моё отношение к возничему изменилось в лучшую сторону.

Возница поднял голову вверх и сказал: «Ехать пора». Он показал рукой в небо. Я понял значение этого жеста только минут через двадцать уже в движении, сидя на своём месте. Нас накрыло тёмной тучей, из которой ударил разгоняемый ветром такой сильный снежный заряд, что мне стало не по себе. И без того я ощущал мелкие колкие снежинки на лице, теперь же меня будто погрузили в трубу, по которой неимоверной силы вентилятор гнал морозный воздух. Я не видел своего лица, но уверен, что оно горело красным цветом. Стараясь отворачиваться, я крутил шеей в разные стороны. Мне стало страшно. Весь мир вокруг превратился в сюрреалистичную картину: нельзя было достоверно разобрать, где верх, а где низ. Снег мёл и мёл, снегоход качался и, надеюсь, двигался. Тут я обратил внимание на курьера. Несмотря на пургу, его положение никак не изменилось: он выглядел совершенно уверенно. И тут я понял: всё, что мне остаётся в эти минуты, это полностью довериться этому человеку; ведь наверняка он не впервые попадает в такую переделку. Тогда я закрыл глаза и сидел так, раскачиваясь всем телом. Возможно, я бы просто уснул и свалился с сиденья где-нибудь посреди бескрайних северных просторов, и тогда – конец. Но я старался контролировать себя, шевелил челюстью, двигал пальцами рук и чуть-чуть пальцами ног, чтобы не давать себе заснуть. Это помогло. Через некоторое время и ощутил, что снежный заряд внезапно выдохся. Тогда я открыл глаза и увидел пробивающееся через облака солнце. Голова кружилась, но в целом я чувствовал себя хорошо. К тому же благоприятный исход бури вдохнул в меня уверенности.