Так как лишь немногие амбициозные независимые старатели продолжали добывать специю в это переходное время, люди Туека обосновались пока в главном городе планеты, Картаге, гнездившемся среди немыслимого нагромождения скал, тянувшихся к небу над заливом открытого песка. Город был единственной защитой от неистовых песчаных бурь и других опасностей. Туек предпочел бы более организованную планировку, но изрезанная горами планета не давала большого простора градостроительной мысли, не позволяла сооружать дороги и взлетно-посадочные полосы. Здания приходилось воздвигать на любом открытом и ровном участке, каким бы малым он ни был.

Большинство наемных рабочих оказалось вынуждено остаться, так как у них не было денег на отъезд. Билеты на космический перелет стоили баснословно дорого. Обслуживающий персонал – повара, торговцы водой, ремонтники, мелкие торговцы и продавцы одежды – остались в Картаге, притворяясь, что им приходится теперь перебиваться с хлеба на воду. Туек подозревал, что многие из них – обычные саботажники и вредители, намеренно оставленные здесь, чтобы наносить урон Дому Линкамов.

Первой задачей на повестке дня Туек считал назначение начальника добычи специи. Надо было найти человека, знавшего толк в этом деле и не испытывавшего особой любви к Хосканнерам. Туек хотел выбрать на эту должность человека из низов, полагая, что те, кто занимал высокую должность в прежней иерархии, будут считать себя обязанным верностью прежним владельцам, а простой рабочий, получивший головокружительное повышение в должности – не говоря уже о жалованье, – будет склонен оправдать доверие Дома Линкамов.

Туек и придворный бард Линкамов, Гарни Холлик, лично встретились с каждым человеком, претендовавшим на должность, и с другими рабочими, которые предпочитали не высовываться, работая на Хосканнеров. Рослый рыжеволосый мужчина, Гарни обладал верным глазом и безупречно владел клинком, хотя его веселый и общительный нрав зачастую усыплял бдительность врагов.

Побеседовав с более чем четырьмя десятками кандидатов, Туек остановил свой выбор на дерзком бригадире команды добытчиков – Вильяме Инглише. Даже после отъезда Хосканнеров Инглиш продолжал самостоятельно руководить тремя рабочими командами, продолжая добывать меланж – и получая премии – во время смены правительства. В пользу этого человека говорило и то, что бригадир происходил из благородного семейства, его дед был союзником Линкама до того, как экономические неурядицы не повлекли за собой крах Дома Инглишей. Левая сторона лица этого человека была груба и блестела, как воск, словно по ней прошлись пескоструйной машиной. Инглиш попал когда-то в песчаную бурю и не успел найти надежного убежища. Левая щека осталась незакрытой, и ветер с песком содрали с нее кожу и плоть. Квалификации врачей Картага хватило на то, чтобы спасти ему жизнь, но они не смогли восстановить его красоту. Инглиш не любил Хосканнеров.

Туека сильно заинтересовала татуировка Инглиша – на лбу будущего начальника над правой бровью красовался остроугольный шеврон.

– Что это за символ? Я видел такую татуировку в Картаге у многих бывалых добытчиков.

– Наверное, это что-то вроде отличительного тюремного знака заключенных дзенсунитов? – предположил Гарни. – Вы попали сюда на принудительные работы?

На лице Инглиша появилось гордое и независимое выражение. Он дотронулся пальцем до татуировки.

– Большинство из нас прибыли сюда как заключенные, но этот знак – свидетельство того, что теперь я свободен. Я был осужден за преступление и приговорен к двадцати годам каторжных работ в пещерах Эридана V. Но потом Великий Император и Хосканнеры пообещали амнистию тому, кто отработает на специи одну четвертую определенного ему срока. Так мне удалось скостить пятнадцать лет.