Ученик. При этом и те, и другие на самом деле уподобляются Богу, просто в разных атрибутах?

Мудрец. Именно так.

Ученик. Отсюда получается, что истинное знание о Боге никогда не распространится во всем мире?

Мудрец. Пожалуй, не стану я сейчас брать на себя роль пророка и предсказателя и отвечу тебе только следующее: если знание о Боге распространится и будет ярко сиять всему человечеству, наш мир перестанет быть тем, чем он всегда являлся и не сможет уже выполнять свою главную функцию.

Ученик. Какова же эта функция?

Мудрец. Она в том и состоит, чтобы поддерживать ту самую необходимую меру сокрытия, предоставляя этим возможность достигать богоподобия по всем атрибутам, а не только по некоторым. И мне кажется, предшествующих моих объяснений должно хватить, чтобы показать, почему для этого сокрытие должно оставаться таким.

Ученик. Пожалуй, твои объяснения и в самом деле это показывают, хотя мне эта мысль все еще остается непривычной.

Мудрец. Тебе поможет свыкнуться с нею, если мы еще поговорим о сокрытии и его степенях. Позволь мне добавить к сказанному, что фактические степени могут изменяться для того, чтобы поддерживать главное, что требуется от самого сокрытия. Например, если среди людей слишком сильно распространяются идеи о божественном, это могло бы привести к уменьшению сокрытия и следующей за этим потере свободы. В этом случае завеса начинает уплотняться, восстанавливая нарушенный баланс. Случись же обратное, когда знание о божественном будет покидать обитателей мира, что приведет к чрезмерному увеличению сокрытия, – и завеса станет утончаться. Все это напоминает гомеостаз в живом организме: при падении внешней температуры тело стремится вырабатывать больше тепла, чтобы восстановить равновесие, а при перегреве запускает процесс самоохлаждения.

Поэтому упомянутая мной промежуточная степень сокрытия никогда не бывает четко фиксированной. Она испытывает колебания и может отклоняться в ту или иную сторону, но затем, по принципу компенсации, наступает ответная реакция. Отсюда и периоды в истории человечества, в которые приливы веры чередуются с ее отливами, а стремление к законности и порядку – с падением в хаос.

Ученик. Мне кажется, увлекшись этими степенями, мы позабыли о том, с чего начинали, и ради чего вообще понадобился разговор о них. А ведь ты собирался с их помощью объяснить мне, что такое божественная справедливость.

Мудрец. Не только собирался, но и сделаю это. Видишь ли, после всего сказанного пора бы нам ввести в оборот еще один термин. Убедившись, что промежуточная степень сокрытия необходима, мы станем называть правильной степенью такую, которая позволяет человеку наилучшим образом поддерживать равновесие между знанием Бога и свободой от этого знания. Это и есть та степень, о которой я рассуждал до сих пор. Однако мы выяснили, что и промежуточные степени бывают разными, так как завеса постоянно то уплотняется, то утончается; стало быть, правильная – это не любая промежуточная, а самая оптимальная для поставленной задачи. Как думаешь, есть ли еще какие-то требования к этой степени, чтобы считать ее правильной?

Ученик. Пока я могу лишь повторить то, что ты уже сказал: она должна допускать познание божественного, но не превращать его в навязчивую необходимость.

Мудрец. А как это отразится на поступках человека?

Ученик. Извини, но твой вопрос я не совсем понимаю.

Мудрец. А ведь тут есть связь! Мы сказали, что знание о Боге подразумевает и истинные представления о добре и зле. Давай представим теперь человека, живущего в сокрытии, который ничего не знает о Боге. Перед его глазами – материальный мир, сложный, запутанный, подчас плохо предсказуемый. Как же этот человек может обрести какие-либо понятия о добре и зле?