– Только не затягивай.

Тринадцать лет прошло с тех пор, как в той же самой церкви Эдриен убил Джулию Стрэндж, но Рэндольф тоже это почувствовал: грядут мрачные перемены. Это могло изменить абсолютно все. Человеческие жизни. Город.

«Лиз…»

Бекетт сбросил телефон в карман, взялся за руль обеими руками и посмотрел сквозь лобовое стекло на вырастающую перед ним церковь. Даже сейчас это место вызывало у него глубоко тревожные чувства. Здание было старым, все вокруг него густо заросло ромашками, конизой[15] и разнокалиберными соснами. Ну ладно, заросло и заросло, главная проблема – история места. Начиналась она с Джулии Стрэндж. Ее убийство и само по себе было событием хуже некуда, но даже после того, как церковь забросили, послевкусие смерти по-прежнему зримо и незримо витало вокруг. Вандалы выбили стекла, повалили надгробия, а стены и пол разрисовали из баллончиков богохульными надписями и сатанинскими символами. За годы здесь перебывало множество бомжей. Они оставляли после себя пустые бутылки, презервативы и кострища от костров, на которых готовили себе еду, а один из таких костров достаточно вышел из-под контроля, чтобы спалить часть строения и повалить крест. Но, если присмотреться, всегда можно было приметить остатки былой славы: массивные камни и гранитные ступеньки, даже сам крест, который простоял почти две сотни лет, прежде чем согнуться после удара о землю. Религиозные убеждения Бекетта еще окончательно не потускнели, так что, наверное, охватившее его неуютное чувство произрастало из чувства вины за все несправедливости, которые он некогда допустил. А может, из контраста между добром и злом или из воспоминаний о том, какой была эта церковь некогда, о воскресных заутренях и песнопениях, о той жизни, которая когда-то давным-давно была так хорошо знакома его напарнице…

Чем бы это ни объяснялось, чувствовал он себя достаточно безрадостно, чтобы стиснуть зубы и покрепче ухватиться за руль. Когда автомобиль перевалил через горбушку подъема, Бекетт наконец приметил эту тетку Бондурант, стоящую в высокой траве с двумя собаками по бокам. Одна из них заливалась лаем. Он резко нажал на педаль тормоза, разогнавшийся автомобиль проехался юзом и встал. Нехорошее чувство осталось.

– Не бойтесь, они добрые! – крикнула Элин.

Бекетту, однако, приходилось встречать лабрадоров, которые добротой и дружелюбием не отличались. Он поприветствовал женщину по имени, а потом оглядел церковь, поля и далекий лес.

– Вы пришли пешком?

– Мой дом вон там. – Она показала рукой. – В трех милях. Я хожу сюда несколько раз в неделю.

– Вы кого-нибудь видели? – Бондурант покачала головой, и он мотнул головой на церковь. – Там что-нибудь трогали?

– Дверную ручку с правой стороны.

– Что-нибудь еще?

– Цепь уже была оборвана. Я остановилась задолго до того, как подошла к… гм, гм…

– Все нормально, – кивнул Бекетт. – Скажите, когда вы были здесь в последний раз?

– Несколько дней назад. Может, дня три.

– Видели тогда каких-нибудь людей?

– Не конкретно тогда, но время от времени вижу. Иногда нахожу мусор. Пивные бутылки. Окурки. Старые кострища. Сами знаете, что можно увидеть в таком месте. – Ее голос под конец надломился.

Бекетт напомнил себе, что простым гражданам не столь часто доводится лицезреть трупы, в отличие от копов.

– Я собираюсь зайти внутрь и посмотреть. Вы оставайтесь здесь. У меня есть еще вопросы.

– Это ведь то же самое?

Бекетт заметил страх у нее в глазах, когда над церковью зашуршали деревья, а один из псов натянул поводок.

– Ждите, – приказал он. – Я скоро.

Оставил ее стоять на месте и направился к церкви, ненадолго остановившись, чтобы изучить следы колес на траве. Ничего примечательного, подумал он. Может, и получится снять отпечатки протекторов… Но скорее всего нет.