Блузка – вообще ерунда. Будет повод порыться по шкафам – там много ненадеванных вещей с этикетками – или, еще лучше, пробежаться по магазинам. Во всяком случае, это не повод ускорять игру. Ведь она и играет ради удовольствия. И совсем не хочется его прерывать. Она, конечно, сделает то, ради чего все затевалось. Обязательно сделает. Наглец должен быть наказан! Но чуть позже. Можно еще поиграть… Получить еще несколько таких мгновений…

Мгновений, которые заставляли биться ее, казалось, совсем застывшее сердце, как африканский барабан. И даже слезы, которые она обычно не использовала в игре – лишь в крайнем случае, – под натиском какого-то внутреннего восторга теперь сами просились наружу.

В какой-то момент, когда Кате показалось, что игра затягивается, Ева оторвалась от Берестаги и, покачиваясь, подошла к ней.

– Катюш, прости, пожалуйста. Мне нужно поехать… – Она споткнулась на полуслове. – Возьми мою машину. – На столик упали ключи от «Ауди». Ева была подшофе.

– Ты же не пьешь!

– Я чуть-чуть. – Подруга с виноватым видом закусила губу.

Для крутой эффектной Евы это был совершенно нехарактерный жест. Так делала другая, порой потерянная, порой глубоко погруженная в себя Ева по привычке, унесенной откуда-то из полузабытого детства. В такие минуты она была трогательна и беззащитна. В такие мгновения она была собой.

– У тебя все в порядке?

– Все тип-топ!

– Зачем ты, Ева? – пыталась образумить ее Катя. – Тебя дома ждет муж!

– Я ненадолго. – Она неловко улыбнулась и присоединилась к собравшейся уходить компании, послав подруге воздушный поцелуй.

Катя с беспокойством смотрела ей вслед. Она знала, что муж Евы Сергей сейчас пытается дозвониться на выключенный телефон. Ева сознательно не давала им с Катей обменяться номерами, чтобы была возможность не отвечать.

Словно по бесконечному ярко-белому батуту, Ева гигантскими прыжками мчалась по облакам навстречу утреннему солнцу. Она легко перепрыгивала высочайшие заснеженные горные вершины, мелькающие между пухлых, залитых солнцем облаков, вдыхала удивительный восторг легкости, скорости, абсолютной свежести и чистоты окружающего ее фиолетового неба. И только въедливая мелодия, которая с каждым мгновением становилась все громче и громче, вдруг начала тянуть ее куда-то вниз, закрутила в воронку вихря, уронила на серую земную поверхность. Падение уничтожило сказку, растворило сон в медленно проясняющейся реальности. А в ней лишь похмелье и надрывающийся телефон, так бесцеремонно вытащивший Еву из прекрасного забытья.

– Да, – ее голос прозвучал утробно грубо.

– Ева, где ты? С тобой все нормально? – раздался в трубке взволнованный голос подруги.

Глаза начали привыкать к утреннему свету. Ева обвела комнату взглядом, медленно осознавая, где она и что произошло этой ночью.

– В гостинице.

От внезапно пришедшей мысли кровь хлынула в голову. Ева, совсем проснувшись, еще раз осмотрела гостиничный номер в поисках кого-то или чего-то, но, не обнаружив никаких признаков искомого, в ярости ударила кулаком по кровати:

– Гад!

– Что? – не поняла Катя.

– Катюха, приезжай, пожалуйста, – упавшим голосом попросила Ева, – машина у тебя.

Когда подруга появилась в гостинице, Ева Силинская была уже одета. Слегка растрепанная после бурной ночи, она сидела на кровати и курила. На ее растерянном лице блуждала, казалось бы, неуместная в такой ситуации улыбка. Подойдя утешить подругу, Катя обнаружила на прикроватной тумбочке записку: «Спасибо за увлекательную игру. А. Б.»

– Потрясающий ублюдок! – пробормотала Ева, продолжая чему-то глупо улыбаться.