Старик перестал разговаривать со мной, задумался на секунду, а потом показал пальцем на мой телефон.

– Нужно позвонить? – Спросил я, хотя и осознавал, что старик меня не понимает.

Он утвердительно закивал. Я протянул ему телефон. Старик радостно взял трубку и начал крутить ее с видом “ого, какая крутая штука!” Через несколько минут он вернул телефон мне и благодарно закивал. Развернулся, пошел обратно, но внезапно вернулся, как будто что-то забыл.

Он опять указал на телефон и жестом попросил, чтобы я ему его подарил. Я отрицательно покачал головой. Старик приуныл всем своим видом, в его глазах появился налет мольбы, и он драматично вскинул руки вверх, прося отдать телефон ему в дар.

Я опять отрицательно покачал головой. Старик понимающе кивнул, вернулся на лестницу, поднялся в дом и закрыл за собой дверь. Шорох снимающейся одежды и звуки льющейся воды. Я рассмеялся. Удивительное происшествие. Решил, что пора уходить, пока старик не удумал еще чего-нибудь. Я встал и побрел в сторону своей комнаты с вечными трусами какого-то незнакомца на двери ванной. Я решил, что завтра пора уезжать со священной реки, здесь я уже не увижу ничего интересного.

Встал я пораньше, чтобы успеть на первый поезд, который и так задержится в лучшем случае на полдня, а в худшем – на неопределенный срок. Добрался до вокзала и подошел к большому экрану в главном холле – узнать, на сколько поезд опаздывает. “Поезд опаздывает на шесть часов” – гласила надпись на экране. “Началось”, – с некоторой досадой подумал я.

Пять часов я бродил по вокзалу. Исследовал каждый закуток, посидел на каждом стуле, полежал на каждом полу, поднялся и спустился по каждой лестнице. Я привык много двигаться и поэтому не мог сидеть на месте, энергию нужно было куда-то девать.

Спустя пять часов я опять подошел к экрану в главном холле. “Поезд опаздывает на шесть часов” – все еще гласила надпись. В общем-то это был хороший знак, значит, видимо, опоздание будет всего шестичасовым. Такое время мне не очень подходило – опять придется спать на вокзале, потому что на нужную станцию поезд приедет поздно вечером. Но в какой-то момент мне, во время этой, уже почти вечной прогулки по вокзалу, начало казаться, что я застрял здесь навсегда и никогда не смогу отсюда выбраться. Уж лучше опоздать на шесть часов и поспать лишнюю ночь на вокзале, чем застрять навсегда.

Я вышел из холла на привокзальную площадь и оглянулся. Огромная толпа таксистов и тук-тукеров всех мастей занимала всю улицу. Люди сновали туда-сюда, и шум от этого броуновского движения был неимоверным. За несколько минут наблюдения за привокзальной суетой у меня разболелась голова. Я развернулся, чтобы вернуться обратно в холл.

Мое внимание привлекла табличка на входной двери, которую я сразу не заметил. “Дефекация запрещена! В случае нарушения запрета – ШТРАФ”. – Гласила она. Я рассмеялся. Наверное, это действительно большая проблема здесь, раз приходится вешать таблички с напоминанием о том, что дефекация в публичных местах – это неприлично.

Я зашел внутрь вокзала и еще раз глянул на экран. По моим расчетам поезд уже скоро должен был прибыть. Но надпись напротив расписания нужного поезда уже гласила: “Поезд опаздывает на двенадцать часов”. Честно говоря, я был не сильно удивлен, но досада все же была. Не успокаивало и то, что напротив некоторых поездов высвечивалась надпись “Поезд отменен” – беда других пассажиров, превышающая мою, не помогала мне. То, что другим людям хуже, чем тебе – это слабое оправдание.

Чужие беды меня вообще не радовали, какими бы они не были. По крайней мере, я старался приучить себя к тому, что злорадство – это проявление моей собственной темной стороны, которая есть у каждого человека, и с которой лично я старался бороться.