Далеко внизу грязным серым пятном посреди вод цвета аметиста лежал Кобу. По приказу всадника птица сделала круг, разворачиваясь грудью на северо-восток. Упругие струи встречного ветра били в лицо, несмотря на встроенную в седло магическую защиту.

Мия обвисла в объятиях Акио – неподвижная и холодная, словно уже готовилась расстаться с этим миром. За все это время девушка пришла в сознание лишь на мгновение, когда он усаживал ее в седло и затягивал ремни. Пробормотала в бреду «здравствуй, Хоно», – и снова отключилась.

Тревога за нее мешала мыслить трезво. Такухати с трудом сдерживался, чтобы поминутно не дергать повод, принуждая птицу лететь быстрее.

Так только загонишь летуна до смерти. Фэнхун и без того работал крыльями на пределе усилий.

Они успели преодолеть почти половину пути до Эссо, когда резкий порыв ветра ударил в спину, подбросил фэнхуна вверх. Птица замахала крыльями чаще, выравнивая курс. Генерал оглянулся и громко выругался.

За спиной сплошной черной стеной в проблесках молний надвигалась буря.

Дзиро! Акио еще раз выругался, вспомнив улыбчивого племянника Горо.

Генерал слышал, что мальчишка хорош в заклинании штормов, но чтобы настолько…

Эманации чужой силы носились в воздухе, чуть покалывали кожу голубыми искрами. Синий абрис магического пламени подсвечивал контур туч. От красоты и мощи стихии захватывало дух.

Налетевший вихрь подхватил птицу и седоков словно сухой лист, подбросил к небесам, а потом швырнул навстречу волнам.

Уже почти у самой воды фэнхун сумел выровняться, тяжело хлопая крыльями.

«Буря быстрее меня, – в мыслеречи птицы звучала обреченность. – Мы погибнем».

– Поговори мне! – сквозь зубы прошипел генерал, направляя летуна к скалистому островку посреди бушующего океана.

Это был крохотный клочок суши длиной в пару сотен шагов. Бури и шторма глодали его восемь из двенадцати месяцев в году, с корнем выдирали едва взошедшие деревца. Лишь в короткое северное лето островок оживал. Поросшие можжевельником скалы покрывались сорной травой, в которой изредка пламенели соцветия рододендронов. На камнях у воды любили отдыхать тюлени, а в скалах гнездились альбатросы и чайки.

Когда огненная птица опускалась на гальку у кромки воды, небо над островком уже почернело. Генерал, ругаясь, ослабил ремни, выдернул девушку из седла.

– К скалам, – скомандовал он.

Северный край острова вздыбливался беспорядочным нагромождением каменных глыб. Одна из них слегка нависала, образуя естественное укрытие. В выемке между камнями прятались прошлогодние птичьи гнезда, похожие на спутанные клубки сухой травы.

Акио с предельной осторожностью уложил Мию под навес и кивнул фэнхуну:

– Полезай туда.

«Что? В эту нору?» – Мыслеречь летуна была богата на интонации. Вне всяких сомнений, фэнхун оскорбился, услышав приказ.

– Будешь греть и защищать Мию, – прорычал генерал. – Быстро!

И, уже не обращая внимания на птицу, обнажил катану, чтобы вогнать клинок в землю меж камней.

Успел!

Налетевшая на островок мгновением позже волна скатилась по стенкам созданного Акио защитного поля, словно омыла гигантский невидимый пузырь. Ветер запел в скалах, все больше усиливая напор.

Такухати сосредоточенно сдвинул брови и положил руки на рукоять меча.

Ему предстояло в одиночку держать щит против бури.

Дракон кружил рядом, мечтая заполучить Мию в холодные и влажные объятия. Она отбивалась, вырывалась и бежала, оскальзываясь на гладких камнях. В темноту, где таился, поджидая добычу, огромный тигр. Шерстинки на его шубе полыхали языками огня и роняли искры на обожженную землю.

Тигр и дракон играли. Скалились, пугали, гоняли друг к другу измученную девушку. Мия металась между ними, чувствуя, как последние силы оставляют ее.