Пока ехали, я передумала кучу всего. Когда живёшь обычной жизнью, даже не задумываешься об устройстве общества, всё привычно и обыденно. Все живут по давно налаженным сценариям, и не надо ломать голову, как нужно действовать в том или ином случае.

Родился, мама с папой тебя обеспечивают, учат уму-разуму, потом садик и школа подключаются, дальше училище или ВУЗ. Закончил – пошёл работать. Друзья, знакомые, любимые, родные. Вокруг тебя народ, с которым ты можешь общаться, а можешь не общаться. Ты свободен в выборе, передвижении, своих решениях. А что теперь?

Я полностью во власти представителей власти, вот такая тавтология. Что они надумали с нами сделать – неизвестно, но то, что мы теперь себе не принадлежим, – это факт. Главное, чтобы нас не разлучили и не мучили.

Вот с такими мыслями я стремительно неслась к пункту назначения, который впереди переливался радужным куполом посреди реликтового леса. Мы начали снижаться, и, в конце концов, наша капсула остановилась на открытой площадке рядом с небольшим зданием белого цвета, из которого вышли три человека нас встречать. Мы подошли ближе. Моё сопровождение обменялось с ними несколькими фразами, и меня повели через холл к выходу с другой стороны.

Прямо перед нами стояло высокое и очень монументальное здание из металла и стекла. Я остановилась, задрала голову и стала рассматривать его. Меня взяли под руку и подвели к новому транспорту, на этот раз к открытому. Села в кабину, меня пристегнули, и мы поехали. Ехали не так быстро, и я смогла увидеть несколько построек, отдельные вольеры, огороженные высокими сетчатыми заборами, и несколько групп людей, что ехали нам навстречу на транспорте, который напоминал наш, только был рассчитан человек на десять.

Мы подъехали к дому с небольшим двориком. Очень симпатичный домик, два этажа, большой балкон на мансарде, разноцветные цветочки вдоль дорожек и красивая беседка около забора, вся обвитая каким-то вьющимся растением. В общем, всё очень миленько. Меня довели до крыльца и оставили, а сами ушли за забор и закрыли калитку. Как только защёлкнулся замок, весь забор пошёл рябью и стал переливаться. Вот и всё, ловушка захлопнулась.

Я поднялась на крыльцо и открыла дверь. В прихожей никого не было, но откуда-то справа слышно, что кто-то разговаривает. Я прислушалась, а голос-то знакомый. Пошла на звуки потихоньку, посмотреть, что там происходит. Подошла в двери, которая, судя по всему, вела на кухню, и немного её приоткрыла.

– Да не трогай ты её! Я сама. Ноа, сядь, пожалуйста, на диван и просто подожди пять минут. Не надо мне помогать, я сейчас уже всё закончу.

Полина забрала у Ноа подставку под горячее, поставила на стол и достала из духовки блюдо с чем-то запечённым и вкусно пахнущим. У меня уже вовсю текла слюна, и я решила больше не затягивать нашу встречу. Открыла дверь, и Полина, как только увидела меня, завизжала и бросилась обниматься. Ноа тоже подбежала. И мы, обнявшись, простояли какое-то время, смахивая слёзы счастья и тараторя о том, как скучали, боялись и паниковали.

Слава всем известным нам богам, мы теперь все вместе.

Полинка быстро достала тарелки, вилки и стала накладывать нам еду.

– Вы давно здесь? Что произошло, после того как меня забрали?

– Нас привезли сюда часа два назад, а поскольку ужином не кормили, то мы быстренько осмотрели дом и стали искать продукты. Когда нашли их, я решила приготовить рагу. Правда, мясо немного не такое, как у нас, а овощи вообще странного вкуса и цвета, но пахнет вроде хорошо, и Ноа одобрила мой выбор. Так что давайте есть. А я пока буду рассказывать. Мы когда проснулись и обнаружили, что тебя нет, я чуть с ума не сошла от страха. Решила, что я тебя больше не увижу и осталась одна. Ноа пыталась меня успокоить, но я какое-то время было невменяемой. А потом пришёл Артукус, принёс нам поесть. Он что-то пытался объяснить, но я ничего не понимала. Жестами он смог только объяснить, что ты жива, и нам надо поспать. Ага, поспать, когда вся жизнь разрушена, а лучшая подруга неизвестно где, с кем и в каком состоянии. А вдруг её на опыты забрали?! А потом утром Артукус вручил мне штаны и футболку. Правда, большие, но я ему была так благодарна за это, потому что заколебалась постоянно краснеть от своего внешнего вида. В обед я попыталась у Арта узнать о тебе, но мы так и не смогли с ним продуктивно пообщаться, и я опять расплакалась. Он подошёл ко мне и, представляешь, обнял, начал что-то нежно шептать на ушко. Если бы я не была так сильно расстроена, то поняла бы, что он не просто утешал, а ещё и выражал свою симпатию ко мне. Ноа тоже меня утешала. И тут в нашу клетку зашёл какой-то военный. Поговорил сначала с Артукусом, а потом включил какой-то приборчик и сказал мне про дом, и что с тобой всё нормально. А ещё он тоже может общаться с Ноа. Они минут десять разговаривали ментально, прежде чем тот ушёл. Через несколько часов нас посадили в какой-то транспорт и привезли сюда. Вот и всё. Теперь рассказывай ты, только подробно, а то знаю я тебя, вечно всё сокращаешь до двух предложений.