После подписания Брест-Литовского мирного договора между представителями Советской России с одной стороны и центральных держав (Германии, Австро-Венгрии, Османской империи и Болгарского царства) с другой, его сын Григорий осенью 1918 года, хоть и израненный, но всё же вернулся в родной дом.

Отец лежал на кровати, над ней мерцала лампадка. Григорий и его брат Михаил, тоже фронтовик, но вернувшийся домой раньше, подошли к старику. Он был неподвижен, однако говорить мог. Григорий, наклонившись крепко прижался к отцу:

– Бать, я уже дома, поживем… мы тебя еще подымем на ноги, – сглотнув, выдавил он.

Отец немигающими глазами долго смотрел на сына, его лицо сияло спокойной радостью. Он улыбнулся одними глазами и отчетливо произнес:

– Ну всё, сыночки, мечта моя сбылась, увидел я Гришку живым и здоровым, теперь пришло время помирать. – На этих словах он прикрыл глаза, окунувшись в спокойный сон. Утром его нашли в постели мертвым.

В те времена, после большевистской революции, и в условиях страшной гражданской войны жилось особенно тяжело. Народ голодал, голодали даже некогда зажиточные донские казаки, целые станицы превращались в безлюдные и страшные места, наполненные горем, слезами и проклятьем. Немногие казаки приняли красную пропаганду, поэтому-то и подались в Белую армию воевать за свободную от краснопузых Россию.

Их жены и дети влачили жалкое существование, поскольку жить было не на что, продуктов не хватало. Введенная в начале января 1919 года советской властью продразвёрстка не оставляла шансов на выживание. Многие, чтобы прокормить свои семьи, загружали узлы нажитым скарбом и шли на шахты, так называли Донбасс, менять всё это добро на продукты.

В начале двадцатых годов положение большевиков укрепилось, возможностей вернуть Россию в монархию у белогвардейцев становилось всё меньше и меньше. Казачки оплакивали своих мужей, погибших на полях сражений. Те, кто не получил весточки о смерти супругов, уже давно не надеялись на их возращение, хотя бы потому, что тут их ждала еще более лютая смерть, чем на поле брани.

Так и свела судьба Антонину, вдовую казачку с младенцем- девочкой на руках с Григорием, сыном бондаря. Он, в силу жизненных обстоятельств подался в шахтеры, потому как там платили и жить было можно.

Антонина – не коренная казачка, она азербайджанка и родом из Нахичевани. После русско-турецкой войны и подписанного в 1828 году Туркманчайского договора персидский шах уступил территорию Азербайджана России. Российская империя создала комендантскую систему управления. Бывшие ханства и султанаты преобразовали в округи и провинции.

Её мать, испытывая крайнюю нужду и в поисках лучшей жизни, в 1900 году с грудным ребенком на руках, перебралась в Россию. Она была наслышана, что в Ростове-на-Дону есть целое поселение, где царь наделил армян и прочие народности правами, называлось оно Нахичевань. Люди говорили, что вновь прибывших даже от налогов освобождают. Русский язык она с трудом, но знала, и этих знаний хватило, чтобы добраться до места. Дорога оказалась трудной и долгой, но желание изменить свою жизнь было сильнее трудностей.

На поверку всё оказалось так, да не так. Нахичевань на Дону действительно был, он основан еще в далёком 1779 году. Однако трагедия состояла в том, что основали его армяне, выходцы с Крымского полуострова. Молодая мать, попавшая в среду, где царила историческая вражда между армянами и азербайджанцами, испила полную чашу унижений и нужды. Не находилось места этой женщине на земле, она пришла в отчаяние и готовилась уже уйти из жизни по доброй воле, но маленькая дочурка стала тем якорем, который не давал ей окончательно сорваться в бездну.