Короткий жест, витиеватая формула заклинания, и символ погас. Зато мерцание портала стало стократ ярче. Ещё миг, и внешний круг пришел в движение, следом начал вращаться и второй, внутренний. Энергию на этот переход тратила «принимающая сторона», и… меня уже ждали.

Я не оглянулась и слов благодарности столь вовремя подвернувшемуся магу не сказала. Просто подобрала подол и шагнула в пылающие белым светом жернова.

Один удар сердца, и… и всё. Вместо белого мрамора серый камень, вместо высоких стрельчатых окон узкие, задрапированные тёмными гардинами оконца. А вместо вышколенного мага пухлый седой старичок, так похожий на политую сахарной глазурью булочку. Только сущность у нашего ректора совсем иная…

– Госпожа Эмелис? – искренне изумился тот, кого студиозусы называли не иначе как Жабой. – Госпожа Эмелис, почему вы одна?

Я вышла из портала, а ректор привстал на цыпочки и заглянул мне за спину.

– Где господин Кирстен?

– Господин Кирстен задерживается. – Мой голос прозвучал на удивление ровно.

Я расправила плечи, вздёрнула подбородок и направилась к арке выхода. Спокойно, уверенно, будто ничего особенного не происходит. Но Жаба намёк не уловил, воскликнул:

– Госпожа Эмелис, вы раздеты! И вы… в туфлях.

Да, я знаю. И что теперь? Вернуться в замок госпожи Венты за шубкой? Нет, извините, господин Морвен, на это меня точно не хватит.

Я покинула зал, в котором располагался стационарный портал, миновала короткий коридор и решительно толкнула входную дверь. От административного корпуса до женского общежития идти не дольше четверти часа, вытерплю! Уж после того, что я стерпела в замке на озере, холод – ерунда полная.

И я пошла. Да, именно пошла, а не побежала. Подбородок всё так же вздёрнут, плечи расправлены, слёзы… слёзы запрещены!

Взгляды студиозусов, которых угораздило остаться на время каникул в академии и выйти на прогулку в этот самый час? Ерунда. Глупость!

Мороз, царапающий щёки и оголённые руки – тоже глупость, причём куда большая, нежели взгляды.

Снег? Да, его много, но с неба не сыпется, а дорожки расчищены, так что беспокойства никакого. Даже каблуки не вязнут.

Рвущееся на части сердце… А вот это уже серьёзнее.

Как он, дракон его пожри, мог?! Как посмел сказать такое?! Полночи шептал, что не отпустит, что вместе мы преодолеем всё, а утром…

Это от того, что я пришла в его спальню сама, да? Из-за того, что повела себя… как девочка из того самого дома? Потому что требовала вместо того, чтобы мечтать – ведь благовоспитанным девушкам только мечты дозволены. Поэтому или…

Или Киру просто духу не хватило? Предложение сделать не побоялся, потому что без свидетелей, а вот представить меня своему отцу… Да, против таких, как отец Кирстена, играть сложно, спорить с такими равносильно самоубийству, но…

Нет. Нет и ещё раз нет! За время пребывания в дурборской академии я не раз убеждалась в том, что Кирстен не из тех, кто отступает. Значит, дело не в страхе перед родителем, дело в другом – Кир лгал. Лгал с самого начала!

Он не собирался представлять меня своему отцу, он…

В глазах снова потемнело, и я едва не споткнулась. Дышать стало в тысячу раз трудней, но вовсе не от того, что морозный воздух жёг лёгкие. Просто слёзы… эти проклятые запрещённые слёзы проявились, а в горле встал ком.

Кирстен не из тех, кто отступает. Если бы он хотел представить меня своему отцу, он бы непременно представил. Но вместо этого предпочёл высмеять и назвать девочкой из дома терпимости. Почему?

Если бы я была глупышкой, помешанной на сентиментальных романах, я бы могла предположить, что Кир раскрыл моё инкогнито и пытался защитить. Не допустить встречи с несомненно умным и высокопоставленным аристократом. Ведь я – дочь Форана из рода Бьен, козырь, который можно использовать, чтобы изменить политическую ситуацию в Верилии.