Туз со Слоном вытащили из сарая бесчувственную, окровавленную женщину и, завернув в старый ковер, здесь же в огородике, облили бензином и подожгли. Затем подхватили большой сверток, завернутый в одеяло и быстро, выскочили на улицу. Тишина… На другой стороне дороги, в доме напротив, кто-то хлопнул форточкой. Несколько секунд ждали, когда машина подъедет к воротам. Бугаи уложили большой сверток в багажник. «Жигуль», резво рванулся с места и, выскочив на улицу Вокзальную, понесся в сторону Бурлинки.

Недалеко от железнодорожного переезда, бугаи подобрали Крутова, и вместе направились к выезду из города. Доехав до главной развилки, машина помчалась в сторону дачного поселка «Сосновка», где уголовники временно расположились в одном из домов.

На пульт Железнодорожного РОВД поступил звонок от жительницы, проживающей в частном секторе по улице 1905 года. Взволнованный женский голос сообщил, что во дворе дома номер одиннадцать возник пожар.

– Гражданочка, а милиция здесь причем, вызывайте пожарную команду, – ответил дежурный.

– Но там, в доме человек повесился, – с тревогой произнесла женщина.

– Кто его обнаружил? Как Ваша фамилия?

– Приезжайте скорее: улица 1905 года, дом одиннадцать, – ответила женщина и повесила трубку.

На вызов к месту происшествия срочно выехала оперативная группа, в состав которой входили: следователь, эксперт, проводник с собакой, два работника милиции в гражданской одежде и дежуривший на сутках, молодой инспектор УГРО Валерий Морозов. После службы в армии он пошел работать в милицию и, окончив учебные курсы, получил звание младшего лейтенанта. Не так давно Валерий был зачислен в группу оперативных работников при райотделе.

Морозов знал, куда направляется группа, ведь это был адрес его близкого друга Саши Воробьева. Трясясь в «УАЗе», Валерий недоумевал: «Что там могло произойти? Сашка сидит в тюрьме, тетя Катя уже давно не живет с дядей Колей».

Прибыв на место, милиционеры первым делом выпроводили со двора любопытных соседей. Весь забор в огороде облепила цыганская ребятня. Залив водой угасающее пламя, милиционеры с трудом развернули тлеющий ковер и увидели полусгоревший человеческий труп. Со стороны соседей раздались ужасающие возгласы. Оперативникам пришлось согнать с забора любопытных ребятишек, чтобы не мешали расследованию. Вокруг распространялся невыносимый запах паленого мяса, действующий на людей тошнотворно. По форме тела и сохранившимся остаткам платья, можно было смело судить – это был труп женщины. Туловище и лицо обгорели до неузнаваемости.

Действительно, как сообщила по телефону гражданка, в доме был обнаружен висевший на веревке хозяин. Морозов узнал его сразу – это был Сашин отец, Николай Воробьев. А вот обгоревшая женщина… Валерий призадумался: «Наверное, сожительница дяди Коли или, заглянувшая к нему с вокзала какая-нибудь алкоголичка».

В ходе осмотра комнат в доме, специалисты обнаружили топор, валявшийся в углу кухни. На нем просматривались бурые пятна, возможно, это была кровь. Топор, как вещественное доказательство, приобщили к делу. Эксперт возился с табуретом и прочей мебелью, обследуя на предмет отпечатков пальцев. Следователь опрашивал живущих по соседству людей и при свете ночного фонарика делал короткие записи в блокноте. Соседи недоумевали, гибель Николая стала для них полной неожиданностью, а что касалось сгоревшего женского трупа, мнения были различные: Николай привечал у себя разных представительниц слабого пола, начиная от знакомых, не брезгующих опохмелиться за чужой счет и заканчивая женщин легкого поведения. На вопрос, контактировал ли Воробьев со своей бывшей женой, соседи отвечали однозначно: она уже давно не появлялась в этом доме.