Сдерживая волнение, он, молча, сам себя успокаивал: «Это нормально, когда красивые женщины смущают и волнуют нас. Катя… Просто она мне симпатична, – вздыхая украдкой, он продолжал мыслить, – к тому же она замужем, а это о многом говорит».

Попрощавшись с Екатериной, Сергей заспешил на квартиру к брату Анатолию, приехавшему ночью из Михеевки от Сергея Ирощенко. Вероятно, он привез много новостей. Брат, проснувшись от звонка, встретил его заспанным, но ополоснув лицо водой, поставил чайник на плиту и пригласил Сергея за стол.

– Ну, не тяни, рассказывай, как там Сергей.

– Все отлично. Они с дедом Михаилом нашли общий язык и почти не вылезают из тайги. Сережка побывал на дальней заимке, от которой был в полном восторге. Если коснется чего-то серьезного, никакая милиция не найдет к ней дорогу, добраться туда без проводника невозможно. Серега рассказывал, что перед возвращением домой, оставил на едва заметной тропе, недалеко от избушки пару армейских «сюрпризов». Если кто-то захочет нахально вломиться в избушку, получит столько всего, что пропадет желание еще раз совать свой нос, куда не следует, – радостно, рассказывал Анатолий.

– Ты сказал Сергею, что Сашку скоро придется «освобождать» досрочно.

– Конечно, я объяснил ему, что урки совсем оборзели, пора их урезонить. Так же предупредил, что Сашку надо спасать. Братишка, Сереге не терпится приехать в город, сам понимаешь, его помощь здесь нужна.

– Передай ему, пусть немного потерпит, без особой нужды появляться в городе слишком опасно. Следствие по делу о побеге продолжается, и чтобы Серегу не обнаружили, нам нужно обезопасить его. Думаю, он не станет спорить по этому поводу.

– Скорее бы собраться всем вместе. Планов-то у нас полно, – тяжело вздохнув, мечтательно произнес Анатолий.

– Скоро, Толя, скоро. Вот вытащим Сашку и «Черная молния» кое-кому даст о себе знать.

Подполковник Кузнецов после работы, зайдя в свой подъезд, по привычке проверил почтовый ящик и обнаружил в нем запечатанный почтовый конверт без обратного адресата. Переполненный любопытством, вскрыл конверт и прочитал содержимое. По мере прочтения кровь сходила с лица. От внутреннего напряжения ноги и руки слегка задрожали. Качнуло в сторону. Кузнецов оперся о стену. От волнения перехватило горло. Ослабив галстук, расстегнул ворот рубашки. Еще раз, но уже медленнее прочел от начала до конца. В письме отражались по порядку поэтапные шаги его нелегальной деятельности, а точнее функционирование подпольного производства, начиная с самого его зарождения и заканчивая сегодняшним днем. Так же упоминалось, что кроме строительства дач и коттеджей, он занимается тайным производством мебели для кафе и ресторанов, налаженное совместно с директором предприятия Лисовым Михаилом Петровичем в промышленной зоне колонии строгого режима. В конце сокрушающего для него документа инкогнито приписал постскриптум:

«Таким компетентным органам, как ОБХСС и УГРО было бы интересно узнать, с какими преступными элементами Вы связаны в своем подпольном производстве. Всего вышеперечисленного Вы можете избежать, только в том случае, если Воробьев Александр будет выпущен из ПКТ, и в дальнейшем Вы оградите его от своего чрезмерного внимания. Надеемся на ваше понимание и в том числе, благоразумие. Срок исполнения – два дня. В противном случае Вас ждут крупные неприятности».

Забыв в горячке, что хотел обратиться к Крутову, Кузнецов, не откладывая, созвонился с начальников колонии Причаловым и договорился о неотлагательной встрече. Вернувшись в колонию, он спешно явился в кабинет начальника и стал сбивчиво объяснять о целесообразности выпуска Воробьева из ПКТ. Но из боязни не стал говорить про угрожающее письмо, а то Причалов, чего доброго, может прикрыть производство.