Бесы внешне весьма разнообразны, как и их прародители – демоны, являющиеся детьми моих тёмных братьев и сестер. Именно на них первородные правители Тьмы опирались в управлении подвластными территориями. В своей основе сущности демонов весьма агрессивны, полны ярости и жажды убивать. Поэтому задача, ради которой они создавались, одна – быть послушными и преданными исполнителями воли своих повелителей. Жестоко карая всех непокорных, демоны обеспечивали незыблемость установленной власти моих ближайших родственников.

Достаточно отчётливо чувствовались ещё одни сущности не столь заметные, но немаловажные. Бестелесные духи своим еле ощутимым присутствием однозначно являли бессмертие всех тварей, которые, умерев, могли переродиться снова, получив шанс для обретения жизни. Казалось, эти невидимые создания – само дыхание Тьмы, и, вселяясь в новые, сотворённые тела, продолжали вечное течение жизни. Бесконечное пристанище духов называлось Навью. Ею безраздельно правил один из девяти первородных демонов. Посредствам сновавших повсюду духов он внимательно следил за мной.

Я постарался скрыться от слуг брата, и это удалось весьма легко. Моя врожденная способность быть невидимым оказалась весьма кстати. Взгляд брата исчез, оставив меня вновь одного.

Все живущие во Тьме существовали в некоем симбиозе. Каждый являлся пусть не большой, но значимой частью жизни другого существа. И, возможно, даже сами того не ведая, тёмные твари каким-либо образом поддерживали жизнь соседа. Кто-то своей плотью, кто-то душой, а некоторые и тем и другим.

Главное отличие порождений Тьмы – уровень разума. Он определял порок в тёмной душе, управляющий помыслами. Поэтому кто-то был горделивым, кто-то алчным, кто-то гневным, а в других умещалось несколько пороков сразу. Как, например, в моём случае, но мои пороки будто спали и себя никоем образом не проявляли. Эти неотъемлемые частицы тёмных душ являлись движущей силой каждого живущего во Тьме существа, благодаря которым все твари находили свой удел, занимая миры, реальности и пространства.

Некоторые уживались друг с другом, а другие видели смысл в борьбе, уничтожая и завоёвывая собратьев. Но все дети Тьмы жили по закону, основной постулат которого – выживает сильнейший. Поэтому слабые существа старались брать верх количеством, хитрые обманом, сильные мощью. В общем, кто как мог, так и боролся за своё существование. Правил пороками, решая судьбы тёмных порождений, также один из первородных демонов. Своей властью он сохранял равновесие между существами, вмешиваясь, когда какой-нибудь вид мог стать доминирующим и уничтожить остальные.

Я достаточно долго летел сквозь Тьму, познавая заселяющих её существ, не заметив, что оказался в совершенно незнакомом мне месте. Вспомнив о своей цели, я решил проверить, удастся ли мне мгновенное перемещение, о котором говорил Вельзевул. И для проверки решил переместиться туда, где встретился с хозяином ада. Только я подумал о иссиня чёрных скалах, сквозь камень которых пробивался красный свет лавы, как предо мной образовался тоннель. Нырнул в него и через некоторое время увидел острые, уже знакомые вершины каменной тверди мира. Укутавшись в крылья, уселся на пике скалы около того самого плато, где совершил первые шаги и задал себе вопрос: «Какое же моё место в этой бескрайней сущности, чьё имя Тьма?»

Моя мать была наполнена жизнью, представляющей собой одно целое, каждый организм которого являлся нужной, неотъемлемой частью. В противном случае слабый, изживший в себе право на жизнь представитель Тьмы немедленно уничтожался, и освободившееся место занималось другим, более сильным существом, способным выполнять необходимую функцию. Всё здесь находилось в некоем порядке, где своё место я не находил, потому что не чувствовал его. Вообще чувства, которыми меня наделили с рождения, являлись неким компасом в бытии. Способность прислушиваться к ним и с их помощью принимать решения вложил в меня тот, кто преследовал какую-то цель, сотворив мою ипостась. Это я осознал чётко, как незыблемый постулат. Потому, являясь частью Тьмы и тем более демоном высшего порядка, я должен был занять свою сферу влияния, но таковой не видел и, что парадоксально, не чувствовал. Возможно, мне вовсе не предусматривалось место в царстве моей матери, и вследствие этого его просто не видел.