В частности, Белая Лебедица явно связана, как Мать-Прародительница, с обширным классом драконоподобных существ с чертами Небесного Змея, которые изображены на многих «драконьих тамгах» саяно-алтайских родов и племен и которые сами по себе являются могущественными тотемными божествами – например, Трехглавый Огнедышащий Змей-Дракон, тотемный предок царских и воинских родов древних скифов, сарматов, иранцев (Ажи-Дахака – «Мировой Змей»; бур.-монг. Абарга-Могэ), уйгуров и тюрков, урянхайцев Субудай-Багатура и монголов Чингис-Хаана. На Руси Огненный Змей-Дракон был хорошо известен под именами «Тугарин» // Тохарин // Татарин-Змей, или Змей-Горыныч и др. Но наиболее близок, пожалуй, к архетипическому праобразу Праматери-Лебедицы в русском фольклоре ярко драматичный, даже трагичный и красивый миф о Птице-Феникс (ср. русск. «Финист Ясный Сокол»), погибающей от самосожжения, сгорающей дотла от собственного Небесного Огня (т.е. умирающей по-настоящему и всерьез, реально переживая собственную мучительную смерть в неистовом огне, даже не зная при этом, что потом воскреснет?!!). Кстати, этот трогательный сказочный образ с архаическим мифическим сюжетом присутствует в гадательных рунах, которые, как известно, возникли на Енисее, а также в картах Таро, имеющих древнеегипетские, шумерско-прототюркские корни, о чем я уже писал (Абаев Н. В. «Влияние тэнгрианства…»). Вл. Щербаков пишет про эти связи: «Издревле образ крылатого змея соединен с образом птицы. Их и называли некогда одним и тем же словом – во многих языках. Феникс… восходит к птицезмеям и разумным драконам – первым на планете (Вл. Щербаков. «Тайны эры Водолея», с. 35).

Лебеди и Драконы символически очень близки друг с другом, и прежде всего своей амбивалентностью и даже многозначностью, позволяющей им объединять все противоположности и соединять все миры и космические стихии. В китайской мифологии Дракон крылат и летает в небе, как птица, а может обитать и в водоеме или море, как змея или крокодил. «Он изрыгает пламя и живет в пещерах. Так китайский Дракон сочетает и олицетворяет в себе и собой противоположности первостихий. Воду и Воздух, Воду и Огонь, Землю и Небо» (Фирсов Виктор. Последние перемены «Книги перемен». – М., 2002, с. 35). При этом символика, связанная с образами Лебедя и Гуся, очень близка и схожа не только друг с другом, но и с драконьей. Гусь это всего лишь «заниженная», «упрощенная» и огрубленная «версия» Лебедя, которая по большому счету является одной и той же птицей, и в сугубо символическом смысле они взаимозаменяемы, одновременно олицетворяя две стихии: водную и воздушную (там же, с. 435—436).

Вообще же для современного русского человека, как отмечает на своем персональном сайте в Инете Наталья Чистякова (Ярославова), эти религиозно-мифологические ассоциации означают многое: «Лебедь является не только тотемом, защитой, но и талисманом, и знаком удачи»: при этом подчеркивается, что «Лебедь – женский талисман», а Россия – «тоже женщина». Талисман или защитный оберег в виде Лебедицы, по мнению Н. Чистяковой, «наделяет очарованием и тонким вкусом, помогает найти любимых и друзей, которые будут преданны и верны. Лебедь символизирует чистоту и безупречность, поэтому и талисман позволит… достичь собственного совершенства» (!!). Можно добавить к этой очень эмоциональной, но точной характеристике, что Белая Лебедица – это символ самой России, такой женственной, спонтанной и непредсказуемой. Поэтому Путь России в глобальном и космическом значении можно также назвать «Путем Белой Лебедицы», т.е. в определенном смысле и «Путем Белой Веры».