Лепесток обернулся к магистрату.

– Может, кончим этот фарс, Рудгер? Твой глупый суд ставит в дурацкое положение всю банду.

Я не стала ждать решения. Вместо этого вскочила и закричала:

– Я отвергаю это обвинение и вот чем докажу!

С этими словами я сделала выпад, целясь прямо в живот Лепестка. Тот конечно же ждал атаки и был готов парировать удар. К чему он готов не был – так это к тому, что я не собиралась бить его в живот, поскольку именно его человек защищает в первую очередь. В последний момент я опустила кончик палки и ткнула Лепестка в незащищённую босую ногу.

Лорд Джервас всегда называл такие приёмы «глупостью самозванца»; хотя они могут выглядеть впечатляюще и принести вам очко на фехтовальной дорожке, ни один настоящий дуэлянт не рискнёт подставить голову, чтобы дотянуться до пальцев ног. Я была склонна согласиться, но Розарита придерживалась иной философии: «Бей куда угодно, моя дорогая. Просто убедись, что сумеешь пустить кровь».

Я не занималась фехтованием с того дня, как оставила обломок её шпаги в пещере Мет-астиса и Сокола. Выпад оказался слишком резким, и я потеряла равновесие. Обычно это фатальная ошибка, но сейчас мне повезло: я хорошо прицелилась и вложила в удар всю свою силу. Даже если бы кончики наших палок не были заострены, моя атака оказала бы весьма болезненной. Так или иначе, когда я вытащила палку из ноги Лепестка, её кончик был в крови.

– Ах ты мелкая сучка! – взревел он и рванулся ко мне. Лепесток не представлял, сколько боли причинит ему травмированная нога, и споткнулся, сделав первый же шаг. Он протянул руку, пытаясь схватить меня, но теперь я была готова. Быстрый лёгкий удар – и кончик моей палки вспорол ему предплечье, оставив ярко-алую царапину. Сама не знаю почему, но я вдруг произнесла – с пафосом, так присущим мастеру Финусу:

– Сучка – не лучший способ обращаться к молодой девице!

«Не стой у него на пути», – напомнила я себе. Чем сильнее Лепесток бесился, тем настойчивее пытался сократить расстояние между нами. Я отпрыгнула на несколько футов, но Лепесток оказался не таким идиотом, как я надеялась. Он не кинулся на меня, а встал, согнув колени и копируя мою позу. В общем, принял стойку, которую сэр Розарита сочла бы вполне сносной garda basa.

– Я повторяю снова, – раскатился по подвалу его грубый баритон. – Она крыса, которая воровала на нашей территории. Штраф – один сломанный палец за каждую украденную медную монету.

Весьма прискорбно. Мое пальто стоило значительно больше десяти медяков.

Поняв, что я не в своей тарелке, Лепесток ухмыльнулся и прибавил:

– И сломанная рука за каждую серебряную монету.

Подобное пальто – я была так влюблена в него, что казалось правильным дать ему имя, прежде чем Лепесток изобьёт меня до полусмерти и заберёт его, – стоило, вероятно, около двадцати серебряных. Лепесток просто не найдёт столько конечностей, чтобы их переломать.

– Как по мне, это чуточку многовато для первого раза, – сказала я, помахивая палкой, чтобы раззадорить его и заставить кинуться в атаку. – Интересно, а какой штраф полагается за ложное обвинение в столь тяжком проступке?

Смех толпы сделался приглушённым и беспокойным. Им стало скучно. Мудрый Лепесток почувствовал это и рассудил, что, если заставит меня подойти ближе, его длинные руки снова будут работать ему на пользу. А если я промедлю, публика занервничает и все мои витиеватые фразы будут позабыты ради старого доброго избиения.

«Повесели их», – напомнила я себе.

Всего-то. Вечернее развлечение, которое поможет забыть о повседневных невзгодах.

– Прокурор называет меня воровкой, – начала я и двинулась по кругу, вынуждая Лепестка либо развернуться на пятках, либо оставить незащищенный фланг. – Но чем он докажет своё обвинение?