Нет, все-таки, поскольку я артист и режиссер, я к критике изначально отношусь нехорошо. А к ресторанам хорошо. И вот ресторан и ресторанный критик для меня – несоединимые две вещи. Рестораны я как бы люблю даже и плохие, это нужное для людей дело и место. А вот критику ненавижу. Так что я лучше буду буфетчиком, потому что еще Грибоедов сказал: «Ну как не полюбить буфетчика Петрушу?»
P. S. Кстати, ни в одном из заведений, где мы были, буфетчиков по имени Петруша нету. Павлы есть, Евгении есть, Виктор. Петруши нет. А может быть, есть. Я не помню.
Иван Охлобыстин. Вторая серия
Водка – никогда не упоминаемый, но всегда присутствующий элемент любого уравнения квантовой физики…
РОССИЙСКИЙ АКТЕР, РЕЖИССЕР, СЦЕНАРИСТ, ДРАМАТУРГ, ЖУРНАЛИСТ И ПИСАТЕЛЬ. РОДИЛСЯ В ДОМЕ ОТДЫХА «ПОЛЕНОВО», В ТУЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ. ЗА СВОЮ КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИМЕЕТ 17 НАГРАД ЗА ЛУЧШУЮ РЕЖИССУРУ, 9 НАГРАД ЗА ЛУЧШУЮ АКТЕРСКУЮ РОЛЬ И 21 НАГРАДУ ЗА ЛУЧШИЙ СЦЕНАРИЙ. ПИСАЛ РЕПОРТАЖИ В ЖУРНАЛ «СТОЛИЦА». РЕГУЛЯРНО ПУБЛИКУЕТ КОЛОНКИ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ЖУРНАЛЕ «Русский пионер».
1. Как я был миллиардером
Как-то я выиграл в дурака у арабского шейха Самира Ашрафа Абдель Баки атомную подводную лодку. Несмотря на мое яростное желание владеть именно подводной лодкой, мне отдали деньгами. Тогдашний министр обороны чего-то так и не решился подписать. А я был полон эсхатологических устремлений. Я хотел подойти к Южному полюсу и нанести множественный ядерный удар в точку земной оси.
Кто мог предположить, что существуют гражданские атомные подводные лодки!
По моей научной версии, ядерный удар «под хвостик» планете помог бы нашей атмосфере мгновенно реабилитироваться и мы зажили бы по-новому. Правда, существовала опасность зарождения волны землетрясений по всей земной коре в девять – десять баллов. Но это недоказуемо, поэтому наплевать.
Я, наивный романтик, был уверен, что все земное сообщество вскладчину выкупит у меня мою научную мечту, а я приобрету маленькое государство в Европе и такое же маленькое в Южной Америке.
Но у министра обороны чего-то Самир не подписал и отслюнявил ассигнациями. Правда, за моральный ущерб дал вдвое больше.
Я его пытался отговорить:
– Самир, не пижонь. Здесь все свои. Папа тебе башку оторвет.
– Не оторвет. Я скажу, что у тебя женщину перекупил. В Дубае, у дяди Ясура. Из Швеции женщина. Без бороды.
– Где ты эту женщину из Швеции без бороды возьмешь?
– Уже. Она из меня веревки вьет. Буду жениться.
– Невесте эта история может не понравиться, и я рискую потерять друга, – засомневался я.
– Повторяю: невеста из Швеции. Мы с ней у Петлюры познакомились.
– Ну, если у Петлюры… Так понимаю – невеста не против гарема?
– Я ее люблю больше жизни. Она звезда моей души! Мечта моих детских снов!
– У тебя проблемы, толстяк.
– Я знаю, – грустно кивнул он.
Вот так мы обсудили результаты игры, сидя на ржавой площадке Бережковского моста душной ночью 1989 года.
Я поставил на кон прыжок с моста, Самир засомневался и поставил подводную лодку, которую папа на совершеннолетие вместе с остальными подарками на него переписал.
По прошествии двух недель на мои свежеоткрытые счета, разбросанные по разным банкам мира, лег 1 миллиард 477 миллионов долларов. Напомню: шел 1989 год, банковское дело в России еще особо не прижилось. Пришлось месяц потратить на загранпоездки, оформление бумаг и дикий банкет в Монако с представителями королевских домов этого курортного региона.
Тогда я учился на втором курсе института, деньги мне тратить было некогда: мы всем курсом ставили спектакль по книге Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» и параллельно шли экзамены. Тем более что по тем временам на родине меня могли за зонтик зарезать, а за два ярда