Грон не стал останавливаться на калитке и, подозвав пару своих приятелей, начал ломиться в дверь. Из дома послышались детский плач и женские рыдания.

– Да не бойся ты так, мы всего-то поразвлечемся и уйдем! – хохотал однорукий.

Аластор пытался пробиться к краю толпы в сторону Грона: того необходимо было остановить, пока не произошло непоправимое. Лесорубы слишком увлеклись зрелищем, но Аластор заметил, как в тенях за домами мелькали силуэты жителей деревни. Они собирались защищаться и не с пустыми руками.

Дверь поддалась и с громким хрустом провалилась внутрь дома. Детские крики перешли в захлебывающиеся рыдания, а на пути Грона появилась девушка с лицом, мокрым от слез и перекошенным от страха.

– Уходи! Папа придет и побьет тебя, – ее била крупная дрожь, но голос не дрогнул.

Девушка, казалось, верила, что это все не совсем взаправду. Деревенские часто пугали своих детей рассказами о злобных и жестоких лесорубах, которые крадут детей, а особенно девочек и девушек. Возможно, она ждала, что вот-вот появится её храбрый отец и спасёт свою дочь. Так часто бывало в сказках, но только в них.

Грон схватил её за волосы, в то время как Аластор прорывался сквозь последний ряд внезапно притихшей толпы.

– Посмотрим, как твоему папке понравится то, что я сейчас сделаю. Иди ко мне, кхх…

Из темноты дверного проема сверкнули вилы и вонзились в горло Рубаки. Тот сделал шаг назад, отпуская волосы девушки и пытаясь выдернуть вилы из горла. Неудавшийся насильник захрипел и упал на землю, окатив дверной проем и лицо девушки фонтаном крови. Она взвизгнула в ужасе и скрылась в темноте дома.

Падение Грона стало негласным сигналом. Со всех сторон раздался крик, и в ватагу лесорубов полетели камни, а один из помощников Рубаки упал со стрелой в глазнице.

Точка невозврата была пройдена. Так долго переполнявшаяся чаша треснула и раскололась, расплескав вокруг свое багровое содержимое. Наспех вооружившиеся жители деревни с поддержкой в виде нескольких хорошо вооруженных людей, называвших себя Серыми Полосками, набросились на лесорубов. Кто с вилами, кто с косой или топором, а кто и голыми руками начали бить и кромсать захватчиков своей земли.

Аластор заметил их еще до начала бойни. Но, когда он попытался выбежать и встать между молотом и наковальней в отчаянной попытке предотвратить кровопролитие, что-то ударило его по затылку. В глазах Аластора потемнело, и он упал. Последним, что видел мужчина, был Герел, сносящий топором голову местному егерю, больше всех выступавшему против вырубки лесов.

– Аластор, ты должен отнести отцу еды. Сегодня ему придется задержаться, так что без твоей помощи нам не обойтись. Поторопись, он очень занят и не сможет долго ждать! – Кассандра ласково потрепала Аластора по голове, разметав чёрные вихры, и передала ему сверток с едой. – Не задерживайся, иначе твой отец будет сердиться!

– Конечно! – десятилетний мальчишка усердно закивал, принимая свой самый ответственный вид.

Он взял из рук матери сверток и вихрем помчался по улицам Лотера, направляясь на Северный рынок, где его отец установил торговый лоток для продажи самодельных украшений. Аластор не любил рынки: слишком уж много там разного народу, все шумят, толкаются и норовят обмануть друг друга. Он не понимал любовь своего отца к торговле, но явно ощущал, что она превосходит любовь к собственному сыну, так что отвечал тем же.

Мальчишка бежал вприпрыжку по вымощенной булыжником дороге, стараясь не наступать на линии между камнями. Скоро день Солнцестояния, а значит будут праздники по всему Лотеру и его день рождения. Замечтавшись, он споткнулся и едва не уронил сверток с едой. Вспомнив указ матери и представив, как разозлится отец, если ему не принесут еду, Аластор сбавил темп: все равно до рынка идти немногим больше четверти часа.