Неровные линии, пересекающие друг с другом, очень походили на улицы. Здесь были и прямоугольники, квадраты, круги, похожие на здания. Нечёткая чёрточка в круге что-то обозначала, но Энгедрий не мог понять, что. «Река. Должна быть река», – думал он. А что, если эта линия, проложенная по краю листа, и есть берег реки? Тогда параллельная ей линия должна быть городской стеной. «Точно! А вот и башни», – подумал он, заметив зарисованные круги и квадраты вдоль линии.

Теперь уже можно было понять, что где находится. Значит, этот неровный овал был довольно неточной попыткой нарисовать Старый замок, расположенный на холме. Великий город Гир стоял между реками Гедра и Герма, там, где два потока сходились в один и несли свои воды дальше к югу, через Гедрию и Орду, и впадали в Большое озеро. Там же была и столица Орды, город Сарык, находившийся рядом, на левом берегу реки.

К западу от Старого замка, на реке Герме, были пристани, некогда шумные и процветающие. Теперь же, когда место впадения реки в озеро контролировали ордынцы, немногие торговцы осмеливались туда заходить. А тех, кто осмеливались, кочевники в буквальном смысле обирали. Они называли это пошлиной за проход, но в действительности ордынцы просто забирали всё, что им приглянется. Так что теперь торговцы предпочитали прибывать в гирский порт Гедарак, находящийся в Гедрии, и дальше вести свои товары по суше.

С северной стороны Гир окружало три стены, построенные давным-давно. К северу от Замковой стены находился Центральный район города, который окружала стена, называвшаяся Крепостной. Когда-то здесь была ещё одна крепость, которая позднее, во времена расцвета империи, была за ненадобностью разобрана, а район этот вместо оборонительных сооружений наполнили жилые дома, учреждения, общественные здания, выстроенные с большим размахом. Стены же крепости с величественными квадратными серыми башнями, постепенно приходящими в упадок, оставили.

За Крепостной стеной находился Окраинный район города, некогда обходившийся без стен. Здесь издревле жила беднота, и низкие дома прилепились друг к другу, как соты в пчелином улье. Тут была лишь одна широкая улица, проложенная от Крепостной стены к Северным воротам города. В остальном же здесь были узкие и кривые улочки, пролегавшие через трущобы.

«Хм», – размышлял Энгедрий. «Здесь точка над зданием, что она означает? Здесь тоже, а может, это просто клякса от чернил. Нет, хватит, уже слишком темно, чтобы это разглядывать».

«А вот и эта карта. Надеюсь, я смогу отыскать на ней место, где спрятан клад». Так-с. Ему пришла в голову мысль самому найти клад. Некая жадная мысль, нежелание ни с кем делиться. «Я нашёл это письмо! Да нет, как-то нехорошо», – думал он, борясь с совестью. «Ну ладно, потом отдам. А может, сначала проверить, есть ли там что-то, перед тем, как отдавать?».

Этой мыслью он на время снял с себя укоры совести. Он сложил второе письмо и сунул под плащ. «Пора и домой», – подумал он.

Он проходил по двору Академии, обходя слоняющихся студентов, и вдруг увидел у ворот незнакомую девушку. Она была высокая, стройная, в розовом платье, перетянутом ремнём выше пояса. Он застыл в нескольких шагах от неё, и у него перехватило дыхание. Девушка была не одна и разговаривала с другой девушкой. Из всех слов, что они говорили друг другу, он услышал только одно:

– Танакия…

«Танакия», – подумал он, постепенно приходя в себя, – «О, прекраснейшая». «Да что со мной?» – спросил он себя, отвёл взгляд, но тут девушка мимолётно взглянула на него. Он потупил взор, чувствуя, что краснеет, и торопливо побрёл на улицу.