Магия принимала разные формы для Заира. Простые приёмы – как сферы из искр, которыми он убил кобру – давались ему просто. Всего-то и надо было, что сосредоточить уже разлитую в воздухе силу, собрать её в гранях амулета и дать толчок в нужном направлении. Нижайший уровень искусности, который быстро наскучил Заиру. Как если бы обычный воитель решил, что едва обтёсанная дубина – лучшее оружие.

Но настоящая магия – это тонкая работа. Игра контуров и форм, которые направляют её точечно. Бережно расходуют силу, чтобы получить наивысший результат. Даже альдеваррцы, лишённые мудрости Архиманта и открытого им Источника, смогли этого достичь. Хотя бы для того, чтобы уберечь покой знатных мертвецов.

Не открывая глаз, Заир ударил по первым пластинкам. Настоящая магия для него – это музыка. Мириады струн и нот, которые становились чем-то достойным лишь в полной гармонии. Тонкая, звенящая мелодия наполнила коридор и тут же наткнулась на низкий гул защитного контура.

Заир услышал треск и шипение, за которым последовали удивлённые вздохи учителя. Он знал, что белые полосы на стенах зашлись искрящимся светом в попытке отразить его навязчивую мелодию. Он продолжал бить по пластинкам, искал слабое место. Удар за ударом, нота за нотой. Песнь его инструмента менялась и альдеваррская защита не поспевала за ней.

– Закройте глаза, учитель, – тихо промолвил Заир.

Рухнул первый контур, ослепительной вспышкой выжигая белые линии со стен. Запах гари обжигал нос, и Заир едва сдержал кашель. Рядом тошнило Беддоя, и брызги горячей рвоты попали на ученика. Теперь поплохело и ему, но отвлекаться было нельзя.

Второй, главный контур обнажился. Он был куда мощнее и сложнее, укрывшись в глубине стен. Заир не прерывал мелодию. Напротив, его палочки с новой силой били по пластинам. Куда быстрее, куда настойчивее. Они врывались в защиту усыпальницы, но та била в ответ.

Инструменты дрожали в руках Заира. Голова разрывалась от боли. Чувство страха наполнило его внутренности, сжавшиеся в один ноющий комок где-то под рёбрами. Сердце затрепетало так, словно собиралось сдаться.

«Я не смогу», – вдруг решил Заир.

Контур оказался слишком силён. И зачем Беддой нацелился именно на эту гробницу? Валендиар Непреклонный. Один из величайших владык павшего Альдеварра. Почитаемый. Сильный. Стойкий. Упорный и умелый до такой степени, что покорил даже неподатливых южан Шемазара и Рагора. Конечно, его гробницу усилили лучшие чародеи империи. Почему же нельзя было отыскать гробницу попроще? Например, его нерадивого сынка Бельверена, едва не растерявшего всё небывалое наследие…

– Не останавливайся! – вопил Беддой сквозь яростный гул контура. – Только попробуй сдаться, мать твою!

Горячая кровь хлынула из носа по губам Заира. Её железный привкус усилил тошноту. Звуки отдалялись, а пол словно обмяк, как продавленный матрас, и ученик проваливался в его манящую пучину.

«Я не смогу», – повторял Заир, едва удерживая дрожащие палочки.

Мелодия сбивалась с ритма, даже когда казалось, что он нащупал нужную последовательность нот. Контур гробницы дрожал, истончался в слабых местах, но пробить его не удавалось. Гармония ускользала от инструмента Заира: получалось то слишком высоко, то слишком низко. Биение сердца, что эхом заполняло его слух, ничуть не помогало.

«Я не смогу», – готовый сдаться, подумал Заир.

«Сможем», – ответил ему далёкий шёпот.

Заир попытался кивнуть, и от этого движения кровь с новой силой хлынула по его небритому подбородку. Он стиснул пальцы, занёс обе палочки для новой попытки. Не успел он их опустить, как контур дал трещину.