– Немного. Подожди пока, потом продолжим, – старший брат скинул её ноги с плеч и поднялся, раскинув руки для объятий. – Братишка, иди сюда!

– Прикройся, – Эши вздохнул.

Руй закивал и обернул усеянное пятнами полотно вокруг бёдер. Нетерпеливым взглядом он провожал любовницу, пока та, рассыпаясь проклятиями, накидывала тунику и брела прочь из комнаты.

– Итак, братишка… – Руй грустно опустил ладони, когда понял, что до объятий не дойдёт. – Какая напасть заставила тебя вернуться? Брось, не корчи морду. Я понимаю, что ты пришёл не от любви ко мне.

Эши задумался. Брат давно потерял право знать о делах семьи, но недомолвки в делах, которые ворочались в Зан-ар-Думе, часто губили всех участников. Он не желал быть первым, кто утаит правду.

– Законники дерут вторую подать за сезон, а с плантацией дела всё хуже и хуже, – угрюмо произнёс Эши.

– Вот ублюдки! – Руй всплеснул руками и тут же потянулся за раяхой. Пил он сразу из бутылки. – Твари безводные, чтоб Змей их пожрал…

– Не притворяйся, – попросил Эши и покачал головой. – Я же знаю, что ты от альдеваррцев без ума. Вон, богов их поминаешь в пылу любви…

– Успокойся ты, – Руй фыркнул. – Для тебя, что, альдеваррцы – какое-то одно чудище с тысячей голов? Да, я не верю, как некоторые, что все альдеваррцы – твари и убийцы, но я ж не обязан любить каждого. Законники – то ещё отребье.

– Да ну? И в солдаты ты пошёл не для того, чтобы стать законником, как наобещал Клавидар?

– Не-а, – старший брат уселся на ложе и зажал бутылку меж коленей. – Я пошёл для того, чтобы всю семью не раздели раньше времени. А уже там, в войске, я встретил настоящих альдеваррцев, которые хотели построить что-то великое и вечное. Ну, и готовы были умереть за это право. Законники – другие: им нравится драть только тех, кто не может дать сдачи. За это меня и невзлюбили.

«За то, что ты можешь дать сдачи?»

Эши бы скорее решил, что дело было во всех преступлениях, которые Руй насовершал за четыре года между возвращением и изгнанием. Но он же не был сведущ в тонкостях альдеваррской души.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – вдруг заявил Руй со зловещим блеском в тёмных глазах. – Им не было до меня дела, пока мы не прихлопнули караван с их барахлом.

– Слушай, я совсем не хочу вспоминать, что было тогда, – Эши помолчал и почесал подбородок. – Мы же не собираемся хлопать караван законников, правда?

– На дно их, – старший брат рассмеялся и побрёл к двери. Всё так же, обёрнутый в одно полотенце. – Отдохни тут, а я разыщу Фаттак. Она расскажет, кого и как будем хлопать.

***

Дело намечалось крупное: слишком крупное на вкус Эши, который предпочёл бы подобных дел не иметь вовсе. Когда Руй вернулся с новой бутылью раяхи, то тут же объявил о встрече на закате. А ещё – добавил, что туда явятся «все, чьё слово чего-то весит».

«Все», – повторял про себя Эши, пока привратник отводил его верблюда в стойла «Скорпионова Жала».

Повторял он и позже, наблюдая через арку окна, как солнце медленно нисходит в омут Великого Змея. Недомолвки губили дела, и случалось такое тем чаще, чем больше людей оказывалось в них замешано.

Горький, жгучий глоток раяхи пришёлся кстати.

Тех, чьё слово чего-то весит, набралось семеро, не считая самих братьев Бенезил. Фаттак, конечно же, восседала в просторном багровом кресле за овальным столом, разложив руки поверх подлокотников. Кудри сбегали по её плечам, а лёгкое платье взывало ко взорам ветвями алых узоров на белой ткани. Дорогая одежда как бы кричала о том, чьё слово в этой комнате под крышей станет самым весомым.

Весомость куда более привычного для Эши пошива источал громила, чья растянутая туника без рукавов разве что не рвалась под напором огромных мускул. Тонкие шрамы – печати старых уколов и порезов – покрывали его блестящую кожу, а взгляд – усталый и потухший – хранил боль всех этих ран. Великан развалился поперёк дивана, заняв его целиком.