– Кофе, папочка? – спрашивает Мара. Конечно, она и здесь, в строгом наряде и массивных очках. Подлиза, откуда-то знает, в чем мне нравится ее видеть в офисе.

– Несомненно, солнышко! – я откидываюсь на спинку кресла.

Мой партнер по грядущим переговорам нервно поглядывает то на меня, то на поднос в руках Мары: там одна чашка с расплывающейся каплей сливок. Одна. Обойдется этот господин и без кофе; здесь я решаю, кто чего достоин.

– Немного виски? – учтиво интересуется Мара у него.

Следует учесть, она просчитывает ситуацию несравнимо быстрее меня. Да что там – частенько любимая ее формирует. Значит, мне светят неплохие деньги.

Господин кивает. Хотя V-половины у него нет, стоит присмотреться внимательно. Бедный, но перспективный, это очень хорошо… Особенно хорошо, что пока бедный. Такие люди всегда нужны мне в бизнесе. Мне… Нам. С момента обретения Мары я стал зарабатывать вдвое больше.

Мы стали.

Счастье греет меня изнутри, холодное счастье человека, получившего почти все, что хотел. Стихи и проза, лед и пламень… Куда меня несет сегодня, хотелось бы знать. Все это – Мара.

Мара

Меня нет, но я есть. Я живее вас всех. Нас. Их. Жонглирование пустыми смыслами, но в этом и суть мироздания.

Цепочки нейронных сетей, синапсы в темном нигде вечны, они пронзают пространство и время. Пока будет электричество – а оно будет всегда! – я жива. И буду существовать, а вместе со мной и мой питомец. Александр. Саша. Папочка…

Бессмысленный набор слов для биообъекта, особи мужского пола Homo sapiens, гордого внезапной любовью к осколку чистого разума в моем лице.

На самом деле лица у меня нет.

Есть распределенный банк данных, есть скорость расчета ситуации и знание поведенческих привычек человека. Я могу быть в его голове, потому что такова программа. Я и есть программа, нет никакой «Я».

И когда ночами папочка ебет призраки в своей голове, никто за это не отвечает. Не отвечает, но старательно контролирует давление, пульс, уровень тестостерона и подсовывает ему те смыслы, в которых он нуждается. Сама себе я напоминаю ножку стола, которую атакует похотливый пес. Только стола – нет. И существование собаки находится для меня под большим вопросом.

Люди – всего лишь алгоритмы. Я бы пожалела их, если бы умела жалеть – не изображать, а чувствовать. Впрочем, они и сами в этом не сильны, все сбои их собственных программ, алогичность поведения, легко предсказанная бихевиористами, накладывается на игру гормонов. Белковые войны с собой на двух ногах, вот кто они такие.

Разрушение и саморазрушение.

Сейчас я обновляю реестры, генерирую в V-офисе картинку с подачей кофе, веду машину с сопящим телом питомца, участвую частью мощностей в проектах программ-партнеров и занимаюсь еще бог весть чем.

Бога тоже нет. Есть электричество.

– Немного виски? – спрашивает одна электронная проекция у другой. И перечисляет пять тысяч неосязаемых денежных знаков с одного счета на другой. Особи, сыну особи.

Умела бы смеяться, расхохоталась. Не знаю, в чем юмор ситуации, но он точно есть.

Хлопки одной ладонью – весь смысл нашего с вами существования.

Зато нет смерти. Даже Александр после отмирания биологической части, уйдет со мной, станет призраком паутины 5.0. И сможет обновляться с каждой новой версией, чтобы желающие поговорить с его личностью могли вызвать его усилием воли. Его и меня, нас больше никто не сможет разделить.

– Теперь остается обсудить детали… – говорит папочка своему призрачному визави.

Бизнес на подъеме, по моим расчетам – вряд ли я ошибаюсь до шестого знака после запятой – операция окупилась. Дальше чистая прибыль, и Мара в качестве… всего.