– Что? – послышалось из ванной.

– Не поможет, – повторил Македонов, – тут прошедшее время, в окончаниях русских глаголов оно требует четкого понимания рода. А значит, и половой принадлежности, – добавил он.

– Не умничай, – сказала Варя, выйдя из ванной с капельками воды в волосах и в непременных наушниках. – Напиши все в настоящем.

– Как это?

– Так. Какая разница. Понятно же, что все это уже было. Не на коленке же автор записывает историю прямо по ходу. Неплохой, кстати, способ приблизить читателя к событиям. Вроде зума в фотике. По-моему, это удачная идея. Говорю тебе как читатель.

– Ты говоришь как иллюстратор, а не как читатель, – возразил Македонов. – Тебе проще, у тебя картинки, там вообще времени нет, ни настоящего, ни прошедшего… Нет, я так не могу, – с сомнением сказал Антон, подумав несколько секунд. – Переврать время во всем тексте! Это немыслимо.

– Переврать время нельзя, – сказала Варя. – Время всегда настоящее, – она засмеялась, – вот тебе, кстати, каламбур, запиши, вставишь в рассказ, дарю! Дай глянуть…

Она взяла со стола несколько листков с распечатанным текстом и терпеливо стала читать. Она всегда все делала терпеливо и дотошно, без этого невозможно создавать внешность героев. Автор текста может позволить себе держать образ героя в голове, не утруждая себя проработкой внешности, все равно каждый читатель додумает свою. Здесь же ребенок первым делом откроет картинки и будет разглядывать, какой он из себя – персонаж, какие у него волосы, во что он одет, какая у него улыбка.

– Ты что-то там понимаешь? – устало спросил Македонов.

– В общих чертах, не мешай.

Она вышла с листками на кухню, взяла из холодильника мытое яблоко и принялась его грызть, не прерывая чтения.

Антону стало скучно, он лишился и собеседницы, и текста, но он по опыту знал, что если Варя за что-то взялась, то оторвать ее уже нереально.

– А кто такая Лаура? – спросила она сквозь яблоко.

– Какая Лаура? – удивился Македонов.

– Лаура на предпоследней странице.

– Я дотуда еще не дочитал, – признался Македонов.

От удивления Варя перестала хрустеть яблоком.

– Ты что, рассказ не дочитал до конца?! Здесь же шесть страниц всего!

Она бросила листки обратно на стол.

– Я не могу переводить то, что я уже прочел, – пожаловался Антон. – Тогда скучно работать.

– Так, конечно, веселее, ты прав, ладно, мне пора на боковую, завтра надо с утра к заказчику заскочить, по дизайну его студии. Если повезет, на следующей неделе он зашлет нам денег.

– Интересно, кто там второй, – задумчиво произнес Антон. – Лаура и…

– Какой-то мужик.

– Откуда ты знаешь?

– На последней странице у него там член. Точно тебе говорю, дочитай, сэкономишь время и нервы.

Когда он через несколько минут, дочитав до конца текст, подошел к кровати поцеловать Варю, она уже спала. Он осторожно снял с нее наушники и надел на себя, присев рядом с кроватью на пол. Сначала он не услышал ни звука и решил, что Варя, наверное, выключила запись на айфоне, но потом до него долетел плеск воды, и где-то вдалеке заплакал ребенок, или мяукнула кошка, потом все затихло, только чайки пытались перекричать шум прибоя. И опять – тоскующий голос, голос маленького ребенка, издающего нечленораздельные звуки, от которых у Македонова пробежали мурашки по коже. Он вдруг отчетливо понял, что происходит с Варей и куда ушло чувство к нему, Македонову, из ее взгляда. Сюда, в океан. Детский голос, шедший из нечеловеческой дали, на самом деле был пением. Это пело огромное, древнее, заросшее ракушечником существо, чьи предки застали динозавров.

Если попадаешь в самую что ни на есть первую грозу в году, то при первом раскате грома можно прислониться к чему-нибудь деревянному и загадать желание. И оно непременно исполнится. Так говорят знающие люди, которые, наверное, испробовали это на себе, и их желания исполнились. Все непременно получится. Если тебя, конечно, не убьет молнией. Эта доверчивость у нас от предков, которые были язычниками и верили в леших и кикимор, водяных и домовых, в камни и деревья, траву и комья земли. Македонов решил на всякий случай желание загадать, потому что он все равно сидел под деревом, привалившись спиной к стволу, и ему не нужно было прилагать отдельных усилий, если не считать усилия ментальные, поскольку загадывание желаний не самая легкая задача и требует серьезной затраты внутренней энергии. Больше всего ему хотелось, чтобы у них с Варей было все как раньше. Раньше – это до приезда к ним Игоря. Потом что-то разладилось, какая-то шестеренка соскочила и закатилась в недосягаемое место, и Варя стала другой. Это, конечно, фантастическое по психологической точности наблюдение Андерсена в «Снежной Королеве» – бах, где-то какие-то тролли, лешие, зеркала, кикиморы, и уже осколок в зрачке, заноза глубоко под кожей, еще невидимая глазу, но уже начинающая гноиться, и вся жизнь превращается в поиски этого источника воспаления. Ведь не спросишь человека: что с тобой?