– Привет! Ты же Селений, верно? – Взволнованно перебирая пальцы рук спросила девушка.

– Эм… Да, здравствуйте. – «Селений» – это был его творческий псевдоним. В какой-то момент это прозвище настолько приросло к нему, что даже некоторые знакомые знали его именно под этим именем, не задумываясь как его зовут на самом деле. Девушка из-за чего-то смутилась, но продолжила разговор.

– Я, это… Пару месяцев назад я была на концерте, а потом, после концерта, ты пошел в бар и я там тоже была.

– Пару месяцев назад? – Ник начал судорожно перебирать в голове все свои выступления за прошедшие месяцы, но чем больше он копался в воспоминаниях, тем сильнее они отзывались головной болью. Только в прошлом месяце он выступал в десяти местах, не меньше ходил по барам. С кем это было и где именно, сказать было сложно. Все эти события сплелись между собой в один большой клубок, давно ставшим обыденностью.

– Да, мы с тобой тогда полвечера болтали, помнишь? – Продолжила девушка – Правда, по большей части говорил ты. Рассказывал про звезды, про высших существ, про то, что боги на самом деле не боги, а… Не помню точно, но было все равно интересно.

– Ага. Ясно. – Ответил Ник, не понимая куда должен вести этот диалог.

– Ты разве не помнишь?

– Нет, извините.

– Но ведь… Тогда мы весь вечер вместе провели!

– Девушка, послушайте! Мне очень жаль, но я понятия не имею кто вы! Если тот вечер и был, то я этого совершенно не помню! Я на трезвую голову вас первый раз в жизни вижу! – Ник не выдержал и высказал все что думал об этой ситуации, хоть и понимал, что девушку не обрадует такой ответ.

– Ясно. – Девушка ушла больше ничего не сказав.

Ник еще какое-то время сидел на обледенелой скамейке, обдумывая, правильно ли он поступил. С одной стороны она рассказала, что он говорил ей о звездах, а значит, это точно был он. Может он наговорил ей чего-то лишнего. Раньше после таких случаев Ник пообещал бы себе больше никогда не пить, но он прекрасно понимал, что обещание не сдержит. Все же привычка пить одному была вредной, но имела свои плюсы. На этом он решил закончить прогулку.

Когда Ник пришел в клуб, где скоро должно было начаться выступление, он постарался настроить себя на рабочую волну. Работники вокруг суетились, в гримерках артисты готовились к выступлению и беседовали со своими менеджерами. У Ника не было менеджера, вернее он был, но только когда Ник выступал в заведениях, которые принадлежали этому человеку. Во всех остальных случаях «Селений» был совершенно свободен. Около входа в гримерку Ника остановил охранник. Парень достал из кармана карточку с печатью организаторов концерта и надписью «Артист», после чего охранник оценивающим, недовольным взглядом просканировал человека перед собой, затем неторопливым жестом дал понять Нику, что тот может пройти. «Неужели все настолько плохо?» – подумал он, разглядывая свою повседневную одежду. У Ника было собственное видение сценического образа, однако, его менеджер настаивал на смене имиджа. Он считал, что нужно что-то более приземленное и слегка романтичное. А Ник в свою очередь был склонен выбирать что-то вызывающее и очень не однозначное. Это вызывало у людей широкий спектр эмоций. Раньше для Ника было нормой выйти на сцену в обуви на высоком каблуке или подошве, реакция людей, как правило, делилась на крайне положительную и крайне негативную. Но реакция всегда была яркая. Рафаель, так звали менеджера, настаивал на более спокойном и стабильном образе, который Ник должен был поддерживать. Поэтому все цветные и блестящие костюмы Селения, граничащие с нарядами девушек известных профессий, были отправлены в забытие. На смену им пришли самые обычные кеды, футболка, надорванные джинсы и жакет. Для большей солидности Ник надевал небольшие очки в тонкой оправе, но с линзами без диоптрий. В обычной жизни Ник почти никогда не носил очки. Они были нужны, только если он на протяжении долгого времени занимался чтением или бумажной работой. В таких случаях Ник постепенно становился близоруким. Но это можно было исправить, хоть и не самым ординарным методом. Единственная вольность, которую позволил себе Селений – это рисунок синих языков пламени на белоснежных кедах.