Я начала задаваться вопросами. По сути, я думала: «Он никогда ничего не делает для меня, он заставляет меня чувствовать себя ненужной, неадекватной», от этого моя самооценка начала колебаться.

Я искала среди воспоминаний ответы: что меня сразило в нем? Почему ему удалось каким-то образом завоевать меня? Я верю в кажущуюся благородность; чувство, возможно, усиленное тем, что не исходило от людей, которых я знала и встречала до тех пор. Уже по тому портмоне, что я вынула из его нагрудного кармана, было видно, что это человек со вкусом, хорошо одетый, но смирение и скромность не находили в нем места. Я думала, что он будет, в некотором смысле, хорошим проводником. И я могу сказать, что в некоторых сферах, таких как профессиональная, так и было.

В то время, когда я начала встречаться с ним, было еще очень хорошо известно, что я находилась в центре внимания дурной славы полученной в залах судов, а он взял меня под свою защиту, о которой я мечтала.

Несмотря на то, что все оставалось в прошлом, которое я все еще хотела оставить позади, я рассказала обо всем Бьяджо, хотя и избегала описывать подробности. Он никогда не осуждал меня. Но кое-какие вопросы задавал и он, и, может быть, именно поэтому, я тоже начала их задавать.

Страсть, в моем воображении, была нечто иное. Еще одна похороненная мечта? Кто знает, что могут получить от жизни подобные мне, я абсолютно далекая от святости и платьицев и балеток, а его привычная жизнь проходила в гостиной с мамочкой и папочкой, он отпрыск одной из лучших элитных семей Рима; а я жила на пределе, как женщина, уже прошедшая через мясорубку жизненного опыта, способная испортить его репутацию.

Я вполне находила себя в словах песни Лореданы Берте: «Я не леди, одна со всеми звездами по жизни... но одна, для которой война никогда не кончалась».

Я не знаю, хорошо это или нет, но Бьяджио спрашивал совета у своего друга, с которого он выбрал в качестве штурмана, когда в первый раз пришел ко мне в мой бар. «Наплюй на ее прошлое, - сказала он ему, - Ева красива, умна, самостоятельна, независима, у нее прекрасный дом. Я бы на твоем месте окунулся с головой».

Не сломя голову, но Бьяджио последовал совету. Он держался на некотором расстоянии, несколько высокомерно, в раздумьях о прошлом. По его словам, мне не хватало культуры, образования, итальянского стиля. Это было похоже на то, что он не ожидал от меня большего. В конце концов, это стало одним из самых глубоких разочарований, которые я испытывала, схожее с тем, как я бросила школу, когда сбежала из дома.

Я любила книги и хотела культурно развиваться, учиться, понимать, познавать. Я занялась изучением юриспруденции, предмета, который познала эмпирически, на практике, если не полностью, то достаточно, из тысяч течений уголовного дела.

В течение пяти лет судебного разбирательства и семи процессов, по которым я проходила с 1994 по 1999 год я внимательно читала все судебные акты и шла бок о бок со своим адвокатом.

Я действительно поняла многие аспекты организации уголовных процессов. Но меня интересовало гражданское право, и я начала его изучение; это могло стать очень полезным делом для решения новой профессиональной задачи, которую убеждена, могу принять и выиграть: направление в недвижимости, как предприниматель и эксперт, а не в роли посредника, противостояние людям и общественному мнению все еще вызывало у меня тревогу.

К книгам я добавила немного практики, первоначально Бьяджио мне помогал, особенно когда я должна была писать письма, он писал их за меня или корректировал. Но когда я сказала, что хочу попробовать свои силы в судебных аукционах, в закостеневшем и трудном секторе, консолидированный на классических «итальянских гонках», он несколько отстранился.