– Ладно, – подобрела Солнцева. – Так и быть, позвоню. Вот же дебил… – продолжала ругаться она, слушая в динамик длинные гудки.

– Слушаю, – отозвался хрипловатый голос на той стороне.

– Полина Евгеньевна, доброе утро! Меня зовут Катерина Солнцева, я веду дело о задержании вашего брата, он вчера звонил вам с моего телефона.

– Слушаю, – тот же неприветливый низкий голос.

Солнцева недовольно скривилась.

– Полина Евгеньевна, мы с коллегой стоим у ваших ворот. Не могли бы вы выйти? Это очень срочный, можно сказать, неотложный вопрос.

В трубке продолжало висеть молчание.

– Поверьте, в ваших с братом интересах поговорить сейчас с нами.

Молчание вновь повисло, и когда казалось, что нужно искать новые аргументы, динамик телефона ожил:

– Ждите.

– Сучка! – прервав звонок, недовольно отрезала Катерина.

– Кать, тебе надо успокоиться.

– Да знаю! – огрызнулась она.

Если бы Северская повела себя нормально и как нормальный человек поспешила бы навстречу со следователями, у Катерины бы, скорее всего, не было шанса успокоиться. Но та вела себя ненормально.

За первые пять минут ожидания Солнцева успела приструнить свои нервы, за следующие пять она полностью успокоилась, а затем, вновь начала заводиться – с каждой новой минутой все больше.

– Трындец, Вань, ну и где эта сучка? – уже ходила она из стороны в сторону. – Мне что, снова звонить ей?!

Словно испугавшись ее слов, парадная дверь отворилась и выпустила в их направлении хозяйку. Не торопясь та двинулась в сторону ворот.

Поскольку дом и ворота разделяли почти двести метров, а двигалась она неспешно, Солнцева успела хорошо рассмотреть обидчицу. Средний рост, тренировочные лосины и кроссовки, скрывающие часть лица длинные волосы, короткая черная юбка и плотная, с широким длинным рукавом толстовка.

«Лахудра!» – хотела произнести Катерина, но побоялась быть услышанной.

Оставив до ворот примерно пять метров, Северская остановилась; руки ее так и остались сложенными на поясе, словно в муфте спрятанные в широкие рукава толстовки.

– Слушаю, – теперь уже вживую прохрипела Северская.

– Полина Евг… – дернулась было Катерина, но Лебедев, схватив за руку, остановил ее.

Спорить Солнцева не стала. Она понимала, что разговор с женщиной будет более успешным, если вести его будет мужчина; спокойный мужчина.

– Полина, – обратился он к хозяйке по имени, хотя та была много старше его, – по собственной глупости мы оказались в затруднительной ситуации. Один наш сотрудник так сильно хотел доказать вину вашего брата, что проник к вам на участок…

Лебедев сделал небольшую паузу, очевидно, ожидая ее реакции, но так и не дождавшись, продолжил:

– Поступок, как я уже сказал, глупый, и я приношу вам извинения за своего коллегу, – издали он старался разглядеть эмоции на лице Северской, но за волосами, растрепанными по ее лицу ветром, увидеть ничего не мог. – Главная же проблема в том, что он сейчас в подвале с электростанцией и у него травма головы и сломанная нога. Я прошу вас позволить нам увезти его в больницу.

Вновь повисла пауза.

– Нет, – откликнулась наконец хозяйка.

– Нет?! – было видно, что Лебедев искренне удивлен. – Но почему?

– Считайте, я вам не верю.

– Мы можем показать удостоверения, – не могла более молчать Солнцева.

– Бумажкам я тоже не верю.

– Если вы ему не поможете, и он умрет, вам будет грозить тюрьма. Оставление в опасности, статья 125 Уголовного кодекса, – с ходу перешла к угрозам Катерина. – Тоже не верите?!

– Суд разберется, – подумав немного, ответила женщина.

Ее кажущаяся высокомерность, игра на чужой беде, жутко бесила Катерину. Очень хотелось ей ответить жестко, грубо, так, чтобы разом сбить с нее всю спесь и нахальство.