Худощавая седовласая женщина лет пятидесяти лежала в пилотском кресле, пристегнутая ремнями, в одной белой хлопковой блузке да простых мальчишеских штанах, которые были ей чуть великоваты, а двухдюймовый узелок цветастых проводков заползал ей в рот. Голову летчица склонила набок, словно помогая ему. Глаза равнодушно смотрели в сторону. Провода пульсировали и извивались, аккуратно проникая через мягкое нёбо и свод ротовой полости в мозг. В миг подключения по телу Лив прокатился каскад быстрой дрожи, подобный волне начинающегося оргазма. В ответ на это по бакелитовым консолям, выкрашенным серой краской, пробежала хаотическая россыпь огоньков и запахло разогретой изоляцией. Затем из корабельных динамиков прозвучала на диво точная имитация голоса Лив Хюлы:

– Это надо испытать всем. Секс отдыхает.

– Ты бы мне не смогла столько заплатить, чтоб я согласилась, – заметила ассистентка. – Сперва эта штука тебе залезет в рот, а потом в ухо ночью протиснется, и ты умрешь.

Летчица рассмеялась. В определенном феноменологическом смысле она и была сейчас «Новой Свинг», составляя ее личность. Она присматривала за ее двигателями и бортовыми системами, наблюдала далекие события через ее органы чувств. Лив порой говорила, что, становясь кораблем, сбрасывает тяжкий груз пребывания наедине с собой. Ассистентке она прихвастнула:

– Это еще младенческая математичка. Ты бы видела, что взрослые вытворяют.

При этих словах плюмажи высокоскоростного газа вырвались из дюз, а сервомеханизмы коротко, тонко взвыли и тут же отключились.

– Твою мать! – посетовала Лив Хюла. – Турбулентность граничного слоя. Антуан? Эй, ты, там, внизу?! Твои гребаные железяки снова глючат.

Ответа не последовало. Летчица обратилась к ассистентке:

– Ты Антуана по дороге через корабль не встречала, случайно? Я, видишь ли, немного занята. Вдруг он тебе поможет?

Провода в ее гортани облекло сдавленное жужжание, точно Лив пыталась говорить как обычный человек, а руки летчицы задергались в слабых нескоординированных движениях. Тело ее казалось усталым и обмякшим.

– Ты не могла бы меня накрыть чем-нибудь? Холодно.

Ассистентка с улыбкой кивнула. В каюте было сорок градусов и очень влажно.

– Меня интересуют твои деловые взаимоотношения с Тони Рено.

Лив Хюла утверждала, что этой стороной контрактов не интересуется. Тони Рено, по ее мнению, был тот еще мудак и вдобавок безвкусно одевался.

– Ты бы лучше Толстяка Антуана о нем расспросила. Если не столкнулась с Антуаном по дороге сюда, значит они с Ирэн трахаются у себя в каюте. В это время дня у них такой обычай.

– Капитан, меня интересует груз, который вы недавно получили от Тони и перенесли на корабль.

Двигатели снова зажглись. На сей раз по корпусу, исцарапанному поцелуями гамма-лучей, прокатился глубокий, полный жалости к себе стон.

Лив Хюла рассмеялась:

– Я не капитан!

Отключив двигатели, она дождалась, пока опять станет тихо, и добавила:

– Папа мне дал один очень полезный совет: «Не держись ни первой, ни последней». Мы на «Нове Свинг» решили, что капитана у нас не будет. Мы приняли это решение совместно.

– Вот декларация на груз Тони Рено. Возможно, она тебе знакома.

– Ты не могла бы меня накрыть чем-нибудь? – повторила Лив Хюла.

Ассистентка отошла к двери рубки управления, оглядела коридор в обе стороны, словно надеялась там найти то, что ей было нужно. Касаясь предметов обстановки на такой ракете, сразу чувствуешь на пальцах тальковую пыль иных миров.

– Я вас троих видела в барах на Стрэйнт-стрит, – бросила она через плечо. – Вы там составляли неплохую компашку. Два-три вечера в неделю вы и меня там можете найти. С тех пор как Эшманн исчез, эти бары под моим присмотром.