Не вышло. Намеренно или случайно, но Слава дождался его и проводил назад, в зал заседаний, ни на мгновение, не выпуская из виду.

Офис, будто, вымер – в коридорах пусто, только еле уловимые звуки из-за дверей, мимо которых они проходили.

В коридор Маша вышла вполне уверенно, а там выдержка ее оставила. Если бы не сила воли, она села бы прямо тут, на пол. Ноги не держали, подворачиваясь чуть ли ни при каждом шаге, в груди противно дрожало, ладони потели, голова кружилась.

Господи, за что ей все это? Мало ей неприятностей от Димки? Казалось бы – ушла, не трогаю, лишь бы не видеть, забыть. Нет, и тут он умудрился ее достать. Надо взять себя в руки, надо идти и работать. Так работать, чтобы на воспоминания и переживания, ни сил, ни времени не оставалось!

И она работала, очнувшись только тогда, когда охранник, выразительно гремя ключами, в пятый раз напомнил, что через пятнадцать минут он включит сигнализацию, и если она не уйдет домой, ей придется ночевать в кабинете, на стуле.

Маша, с трудом вернулась в реальность, ощутила, как гудит голова, а в желудке сворачивается сосущее чувство – опять забыла пообедать. Вернее, не забыла, а не рискнула выходить, опасаясь снова встретиться с Димой. Бросилась звонить хозяйке, но телефон порадовал тишиной – опять забыла поставить на зарядку! Придется ехать так.

За стенами офиса на нее обрушился январь, бросив в лицо пригоршню снега, закрутив ветром и обдав морозом. Поёживаясь, Мария заспешила к остановке.

- Садись, подвезу, - знакомый голос.

Сомов, черт бы его подрал! Он что, караулил ее?

Мария стиснула зубы, повернулась на звук открывшейся двери, но ответить не успела – Дима подхватил ее под руку.

- Садись, холодно стоять.

- Спасибо, я люблю ездить троллейбусом, - выдернула она руку.

- Садись! – Дима стоял, набычившись, явно не собираясь уступать. – Когда еще придет, этот твой троллейбус, замерзнешь ждать. Нам надо поговорить.

Машу обдало жаром не столько от прикосновения супруга, сколько от пронзившей ее мысли – если кто-то увидит их и донесет генеральному, что тот подумает? Не решит ли, что она – засланный казачок? Боже, только не это, она не может потерять работу!

Злость вспыхнула, как сухая щепка.

Мария отступила назад и дрожащим от еле сдерживаемой ярости голосом произнесла:

- Сомов, оставь меня в покое! У меня своя жизнь, у тебя – своя. Я никуда с тобой не поеду. И говорить нам не о чем, ты ещё в конце декабря всё мне сказал, не вижу смысла что-то уточнять. Потом, мне-то всё равно, а ты не боишься, что твоя новая жена узнает и устроит разбор полетов? Отойди, вон мой троллейбус подходит!

Обогнула Дмитрия, бросилась к остановке, влетела в открывшиеся двери и сразу прошла вглубь, опасаясь, что муж последует за ней.

Не последовал.

Отдышавшись, Мария огляделась и обнаружила, что троллейбус поехал прямо, а не свернул за мостом.

- Скажите, это какой маршрут? – обратилась она к ближайшему пассажиру.

- Пятый.

Вот так, еще и села не туда.

Пришлось выходить на ближайшей остановке, там сесть на автобус и, с двумя пересадками, добираться до дома.

Ожидая, что Надежда Львовна снова попеняет ей за задержку и молчание, Маша открыла дверь, стараясь не бренчать ключами.

Как на грех, связка выпала из руки и, огласив пространство звоном, брякнулась на пол.

- Машенька, что так долго? – к удивлению, хозяйка не была сердита. – И опять не позвонили, а я, ведь, волнуюсь!

- Простите, заработалась, а потом, случайно, села не на свой троллейбус, - повинилась женщина. – И телефон разрядился.

- Переодевайтесь, и ужинать, - распорядилась Надежда Львовна. – У меня гости – один ученик заглянул, так что, принарядитесь.